Пепел сгорающих душ
Шрифт:
— Я дам тебе еще один шанс и приду завтра, после казни. Надеюсь, ты все-таки примешь верное решение.
Снова заскрипела дверь.
— После казни? — ошеломленно переспросила послушница. Но жрец уже вышел, уступив место двум в сером, тащившим за собой закованное в цепи чешуйчатое чудовище.
— Нам сказали, тебе скучно. Приказали организовать компанию, — желчно хмыкнул один, заметив ужас на лице Викаимы. — Всего на одну ночь, так что пользуйся случаем! Посмотрим, насколько разговорчивей ты станешь утром.
Пылающие алым расщелины глаз уставились на послушницу, на миг утратив безразличность.
— Чужая? — хрипло прошептала демоница. — Как странно любит пошутить судьба. Опять вместе в одной клетке…
Серые удивленно переглянулись:
— О-о! Так вы знакомы?
Послушница вздохнула, отворачиваясь в сторону. Теперь уж точно никто и никогда не поверит, что она не делала в Бездне ничего дурного… Впрочем, демоница тоже не спешила пояснять свои слова, снова впав в холодную отстраненность.
— Ладно, пусть Такнар сам разбирается с этим, — после небольшой паузы решили серые. — В конце концов, допрашивать тварей Киренха нам не поручали…
Они сноровисто приковали демоницу всего в нескольких шагах от Викаимы, намертво распяв ее у стены, и вышли, оставляя пленниц наедине.
Алые глаза Шаарель казались языками тлеющего пламени в воцарившейся темноте. Контур остролиста на удерживавших ее освященных оковах горел куда слабее — едва заметным проблеском.
— Ты пахнешь кровью, чужая. Герлена начала охотиться на собственных служителей?
— Нет, — устало выдавила послушница.
— Тогда почему ты здесь?
— Не знаю…
— Я вижу, как ты дрожишь. Из-за меня?
Викаима прикрыла глаза.
— Да.
— Раньше ты не боялась.
— Раньше я не чувствовала в тебе смерть… — тихо призналась девушка. — Ты изменилась…
— Мне пришлось. — Глаза демоницы полыхнули ярче, словно кто-то подбросил в огонь дров. — Я хотела спасти своего нерожденного ребенка. Ему требовалась свежая кровь.
— Это… неправильно.
— Неправильно?! — В ее голосе прорезался низкий рык, цепи со звоном стукнулись друг о друга. — Да что ты можешь знать об этом? Ты, которую Герлена навсегда лишила подобной возможности?!
— Смерть не в силах породить жизнь… Только отобрать.
— Именно этим девизом вы руководствовались, когда заперли нас за Барьером? Только за то, что мы покрыты чешуей и наши зубы чересчур остры?
— Вы хищники… Светлая богиня хотела защитить людей.
— Ценой уничтожения демонов? Не ты ли только что осуждала убийц?
Викаима попыталась поднять голову. Боль тяжелым свинцом заливала тело, превращая его в непослушную и чужую оболочку. Думать не получалось. Слова демоницы запутали ее.
— Я обычная послушница… Откуда мне знать все резоны богини? Уверена, на то были серьезные причины.
— Двойная мораль? — демоница клацнула зубами. — То, что позволено светлым, не позволено темным? Вы такие же, как и мы. Я начинаю думать, что кое в чем Реххас оказался прав. Вы обманули Киренха, спрятав свою истинную сущность под беззащитным обликом и использовав ловцов для грязной работы. Печально, что я поняла это слишком поздно… Если бы я могла вернуться в Бездну! Но эти цепи слишком крепки, а остролист жжет кожу…
— Мне жаль, что все так вышло… — чуть слышно произнесла Викаима. Демоница встретила ее слова злым смехом.
— Надеюсь, что скоро сожалеть будешь не только ты! Когда Барьер падет, вы будете уничтожены в считанные дни!
— Герлена не допустит подобного.
— Вы слишком слабы, чтобы надеяться выжить! Вам потребовалось целых десять ловцов, чтобы поймать меня, а ведь мои способности очень слабы! Кто защитит вас от тысяч и тысяч демонов? Молчишь? Правильно, молчи… Когда ты говоришь, я чувствую, как капает кровь с твоих губ, и тоже жалею. О том, что цепь слишком коротка. — В ее хохоте скользили нотки безумия.
Викаима старалась не слушать. Иногда это получилось, и девушка проваливалась в полузабытье, но грубое рычание слишком быстро возвращало ее обратно. Однако под утро накопившаяся усталость все-таки одержала верх, и она окончательно утонула в уютной темноте.
Когда серые увели демоницу, послушница не видела. В себя она пришла от удара о пол: освобожденное от цепей обессиленное тело не удержалось на ногах.
— Не спать! — Резкий тычок под ребра она едва ощутила. — Приказано на время перевести тебя в другое место. Дать подышать свежим воздухом. Эй, ты меня слышишь?
— Да. — Перед глазами плыли темные пятна, то и дело заслоняя склонившиеся над ней хмурые лица.
— О побеге можешь не мечтать, — предупредили серые, связывая ей руки. — И не вздумай сопротивляться. Если не пойдешь сама, потащим волоком.
Викаима молча кивнула, надеясь, что этого будет достаточно. Говорить было тяжело.
Вели ее долго. Скрытые в стенах переходы сменялись полутемными коридорами, упирались в неожиданно возникающие тупики и крутыми лестницами убегали вверх. Серые шли медленно, не подгоняя. Девушка радовалась этому, у нее совсем не оставалось сил. Ноги кололо болью на каждом шаге, казалось, будто по полу рассыпали битое стекло.
В новой камере имелось окно. Прямо около него Викаиму и приковали, закрепив кандалы рук по обе стороны от проема. Солнце еще только всходило, и площадь, на которую выходило окно, заливали рассветные лучи, окрашивая выпавший за ночь снег в нежно-розовый цвет.
Черный столб в центре, обложенный хворостом, казался слишком грубым и неуместным. Таким же неуместным, как и прикованное к нему извивающееся чудовище с алыми расщелинами вместо человеческих глаз.
Дрова Викаима заметила не сразу. Слишком светлые, в розовых бликах они сливались со снегом. Для таких костров полагалось использовать особенное, священное дерево.