Пепел удачи
Шрифт:
Капитан похолодел. Эта мысль не приходила ему в голову, а ведь это представлялось вполне очевидным – беглецам, преследуемым всем немаленьким аппаратом государственной репрессивной машины, места на Лазарусе просто не было. Им позарез требовалось убраться куда-нибудь в космос, чтобы затем отыскать себе новое пристанище. Но как это сделать? Пойти на штурм космопорта? Ерунда! Расположенные там и приведенные в полную боевую готовность правительственные войска не позволят им прорваться к какому-нибудь кораблю. Элементарно задавят численностью и превосходством в технике.
Значит, нужно действовать тоньше. Что, собственно, спецназовцы с успехом и сделали – подманили к себе жандармов,
И, самое скверное для Каланина и его товарищей по несчастью заключалось в том, что отступиться от своих замыслов «ярославичи» уже не могли – механизм эксфильтрации [11] был запущен, и остановить его не представлялось возможным. Слишком многое они поставили на карту, слишком многим рискнули. Да и времени, на самом деле, для реализации этого рискованного плана оставалось не так уж и много – пока коллеги Бремберга не разберутся в том, что же на самом деле произошло на заводе. Поэтому, как легко угадывалось, нужного им результата спецназовцы будут добиваться любыми способами.
11
Эксфильтрация – здесь: уход из охраняемой зоны подразделения спецназа.
Предчувствия его не обманули! Примерно через двадцать минут в отсеке появился Гарутин. Антон мгновенно узнал бывшего командира самого прославленного и элитного подразделения Императорской армии. В принципе, следователь не должен был знать командира одного из самых засекреченных спецподразделений Империи, но Бремберг перед началом штурма завода ознакомил его, как и всех остальных сотрудников штаба, с персоналиями наиболее значимых фигурантов дела. Полковник приблизился к пленникам и уселся на скамью прямо напротив них.
– Насколько я могу судить по вашим ненавидящим взглядам, представляться мне не нужно? – полуутвердительно спросил он, слегка наклонив голову набок и рассматривая сидящих на полу людей. – Вот и отлично! Перейдем сразу к делу. Не знаю, догадались ли вы, что нам нужно, но это и неважно – я и так введу вас в курс дела. Я и мои бойцы желаем убраться отсюда. И сделать это мы намерены с вашей непосредственной помощью, господа. Нам необходимы коды доступа на территорию космопорта, к челноку и разрешение на экстренный взлет. Правда, так уж немного? – Гарутин насмешливо улыбнулся, но при слабом освещении его улыбка показалась Каланину зловещей. – Времени на раздумья вам до подъезда к космопорту. Ну а после… не обессудьте!..
– Что будем делать, господин полковник? – тихо спросил у Бремберга один из жандармов, худощавый майор с рассеченной бровью. – Они ведь и в самом деле не отступятся.
Полковник испытующе взглянул на него, но промолчал. Вообще-то Каланин прекрасно его понимал – придумать нечто по-настоящему дельное в их ситуации было задачей архисложной, практически невыполнимой. Любая попытка физического сопротивления заранее была обречена на неудачу, ведь справиться с матерыми диверсантами нескольким кабинетным работникам – это все равно,
Но легче от осознания данного факта почему-то не становилось. Никто из пленников не сомневался, что в арсенале спецназа есть множество способов добиться желаемого результата.
– Сказать по правде, господа, – нарушил наконец тяжелое молчание Бремберг, – я все это время ломаю голову над данным вопросом, но пока, к сожалению, безуспешно. Вот разве что? – Полковник странно изогнулся, и в руке у него появилось длинное, узкое жало ножа. Никто даже ахнуть не успел, как с выражением бесконечной решимости Бремберг с размаху вонзил себе клинок прямо в сердце.
Точнее, попытался вонзить! Сразу трое или четверо «ярославичей» с нечеловеческой быстротой бросились к нему с обеих сторон и повисли на полковнике, точно охотничьи собаки на загнанном звере. Несколько мгновений напряженной борьбы, глухие удары, напряженное сопение, сдавленный мат… Нож, слабо звякнув, улетел под скамью, а Бремберг, живой и невредимый, оказался придавленным к полу лицом вниз. Держали его так, что полковник не мог даже шевельнуться. Опешивших жандармов и Антона бесцеремонно отогнали в сторону и направили на них оружие.
– Айя-яй! Как нехорошо! – Гарутин, вновь материализовавшийся в отсеке, словно привидение, сокрушенно качал головой. – Это ж надо, просмотрели! Позор на мою седую голову. Надеюсь, вы простите меня, господин полковник, – «ярославич» отвесил лежащему ниц жандарму шутовской полупоклон, – за этот прискорбный инцидент? Вы же могли пострадать из-за нашей невнимательности!
– Иди к черту! – прохрипел в ответ Бремберг.
– Чуть позже, – неожиданно серьезно ответил Гарутин. – Вот закончу тут ерундой заниматься и обязательно навещу упомянутого вами персонажа. И, раз уж наше общение свернуло в столь неудачную сторону, давайте отбросим сантименты. Я тут прокачал базы данных, воспользовавшись вашими служебными жетонами, и выяснил, что нужный допуск имеется у каждого из вас. Поэтому предлагаю решить, не откладывая дела в долгий ящик, кто готов к плодотворному сотрудничеству. Может быть, уже есть добровольцы?.. Ну же, господа, не будем задерживать друг друга! Вот, к примеру, вы, – колючий взгляд «ярославича» уперся в смуглого подполковника, баюкавшего простреленную кисть. Первую помощь ему спецназовцы оказали, но обезболивающих, судя по не покидавшему его лица страдальческому выражению, не дали.
Услышав адресованный к нему вопрос, подполковник вздрогнул всем телом. Инстинктивно попытался подняться на ноги, но один из спецназовцев бесцеремонно придавил его плечо и жестом показал – «Сиди, не рыпайся!». Жандарм покорно вернулся на место, обреченно посмотрел на Гарутина.
– Простите, но я не могу вам помочь.
– Неужели? – удивленно спросил спецназовец, подходя к нему поближе. – А мне почему-то кажется, что вы себя просто недооцениваете. Поверьте, никто не собирается требовать от вас невозможного – просто небольшая дружеская услуга – и все. Ну же, решайтесь! В конце концов, разве не в ваших же интересах сделать так, чтобы мы убрались с этой планеты куда-нибудь подальше?