Пепел Вавилона
Шрифт:
Нет, бить его Марко не станет. Лучше слегка посмеётся, потреплет мальчишке волосы. Унижение всегда лучше насилия. Изобьешь кого-то, даже до смерти — только докажешь что ты воспринимаешь его всерьёз, как мужчину. Хотя, если припомнить, Филип начал хулиганить ещё на Церере, когда пальнул в того койо, охранника.
Господи, как же болит челюсть!
Он шевельнул пальцами, вызвал таймер. Теперь до кольца врат оставалось несколько минут. «Пелла» с каждой секундой сбрасывала ускорение, чтобы, проходя сквозь врата, не попасть в ловушку. Холден будет их ждать. Высматривать шлейфы двигателей. Но они ещё не настолько
Но неудобства — родной дом для воина, и сейчас, и во все времена Марко говорил себе, что принимает их и приветствует. И всё же обрадуется, когда с этим будет покончено.
Он набрал общевойсковой приказ, собирая все корабли так близко, что шлейфы двигателей накладывались друг на друга, чтобы использовать огромное облако выхлопов как прикрытие. Учитывая это и помехи от кольца, Холден будет стрелять почти вслепую. По крайней мере, на это была надежда. В худшем случае, Холден мог захватить два-три корабля прежде, чем они успеют пройти сквозь кольцо. Но как только они подойдут настолько близко, чтобы взять «Росинант» на прицел, калечить его станет уже ни к чему. Не уничтожать, разве только если им совсем уж чертовски не повезёт. Захватить знаменитый корабль Джеймса Холдена, сделать частью Вольного флота — это слишком хорошая возможность, такую нельзя упускать. Вот чего не хватало Санджрани и Доузу. Лидерство требует наличия некоего ореола. Стиля.
Пятнадцать минут. Сейчас за ними наблюдают миллиарды человек. «Пелла» и еще четырнадцать боевых кораблей со скоростью потока фотонов появятся во всех лентах новостей, на каждом ручном терминале, на каждом мониторе в системе. До поворотного момента истории осталось пятнадцать минут. Четырнадцать.
Марко проверил строй. При входе на вражескую территорию очень важно, чтобы корабли не располагались ни чересчур близко друг к другу, чтобы Холден одним удачным ударом не нанес ущерб сразу нескольким кораблям, ни слишком разбросаны, чтобы не дать ему времени сделать больше выстрелов. Но они шли как надо. Порядок.
Сейчас Марко жалел, что не подумал вести прямое вещание. Это же прекрасный момент. Даже лучше, чем его первый призыв к борьбе. Он думал обо всех астерах — о тех, кто встал рядом с Вольным флотом, и о тех, кто оказался слишком труслив или введён в заблуждение, даже об осколках предательского АВП, объединившихся с Па против собственных интересов. Надо полагать, у них есть чувство гордости. До него все астеры были рабами во всём, кроме имени, а теперь они сила, равная или даже превосходящая самые могущественные империи человечества. Как же им не восхищаться? Как не радоваться?
Кольцо приблизилось так, что стало видимо без увеличения. Такое же обширное, как станция Церера, и всё-таки крошечное среди бесконечной тьмы, где даже солнце казалось все лишь необычно яркой звездой. Корабли сближались, маневрировали, менялись местами, как наперстки на столе портового жулика. Марко снова проверил строй, настучал гневное сообщение кораблю, тащившемуся сзади. Кольцо медленно приближалось. Он добавил увеличение и искусственный свет. Материал, из которого состояло кольцо, до сих пор оставался вызовом лучшим умам человечества. Конечно, Марко его не видел. Картинку на его мониторе перекрывали шлейфы их двигателей. Сказать по правде, он не глядел на кольцо, повернувшись в сторону слабого тусклого солнца. Он покоился в кресле, будто в ладони Бога.
На мониторе появилось сообщение Карала:
— Все системы проверены. Удачи всем нам.
Марко тут же ответил, и не одному Каралу, а всему экипажу «Пеллы»:
— Удачной охоты.
Еще пять минут, чтобы пройти сквозь кольцо, и начинается бой за Медину. Короткий, жестокий, последний бой, который переопределит место Вольного флота. Мысленно Марко посылал их вперед, вопреки всем законам физики. Вкус победы. Зов крови. Минуты тянулись, словно часы, и всё же пролетали чересчур быстро. Две минуты. Одна.
Ещё одно сообщение Карала:
— У нас всё получится.
Рядом — кольцо в увеличенном корабельными системами приближении. Маленькая синяя точка, наверное, станция с рельсовыми пушками. Едва заметное пятнышко рядом с ней, совсем немного светлее тьмы — должно быть, корабль. «Росинант».
Всё сознание Марко сосредоточилось сейчас в этой крошечной серой точке. Наоми. Прячась от него, она сбежала из Солнечной системы, но вот он здесь. Перед внутренним взором вставало её лицо. Равнодушное и пустое, она всегда старалась остаться бесстрастной. Растянутые в усмешке губы ныли. Болело всё тело. Но та крошечная серая точка всё искупала. Вот только...
С монитором произошло что-то странное. Сначала Марко показалось, что картинка стала зернистой, разрешение низким, но это было не так. Картинка оставалась всё той же, только теперь он мог разглядеть, из чего она состоит. Он видел не «Росинант», а поток фотонов, текущий с листа наэлектризованного пластика. Цепочки полимеров загорались, тускнели и снова вспыхивали. Как будто издали, через весь зал, смотришь на изображённое на картине женское тело, а приблизившись, вдруг видишь только мазки краски. И Наоми здесь не было.
Он вскрикнул и ощутил, как давление волной рвётся из горла. Облачка молекул, составляющих пальцы, порхали вокруг того, что было контрольной панелью. Он хотел набрать сообщение, приказать стрелять, убивать, пока у них ещё остаётся шанс, но не мог разобрать букв в растёкшихся по экрану всплесках фотонов. Слишком много деталей.
Марко уже не различал очертаний своего кресла. Связь между телом и сознанием становилась расплывчатой. С самого детства он знал, что в атомах больше пустоты, чем материи, и что на том, самом низком уровне, атомы существуют в постоянном движении. Но никогда не видел этого прежде. Марко никогда не задумывался, что он сам — просто выброс энергии. Вибрация несуществующей гитарной струны.
Внезапно сквозь облако на него надвинулось что-то тёмное.
С «Росинанта» кольцо врат казалось всё ярче от тормозных импульсов вражеских кораблей, пока не стало похоже на негативное изображение глаза — чёрная, с вкраплениями звёзд склера и ярко-белая сияющая радужка. Таймер достиг нуля. Свет нарастал. Потом ярко вспыхнул — и исчез.
Холден проверил сенсоры. Там, где несколько секунд назад шли пятнадцать вражеских кораблей, теперь просто ничего не было.