Пепельное сердце
Шрифт:
— Убирайтесь отсюда!
— Какой гостеприимный город, — проворчала женщина.
Финн вновь застонал и начал шевелиться в руках Саммер. Собака издала глухое рычание. Вероятно, это стало тем, что окончательно привело Саммер в сознание. Ей нужно уходить. Но прежде ей нужно отделаться от собаки.
— Почему мы стоим здесь? — закричала она. — Люди нам не помогут. Но тот тип может быть поблизости. Он ранен. Почему Вы не натравите собаку на его след?
Незнакомка фыркнула с едва скрываемым презрением.
— Я должна рисковать жизнью своей собаки, чтобы преследовать какого-то вооружённого идиота, который в компетенции полиции? Нет, я помешала
Значит, она действительно планировала подключить полицию. Это означает, они будут допрашивать Саммер. Возможно, даже возьмут под охрану. Они станут копаться в её прошлом и выяснят, что нет никакой Суламар из Тувалу. А что, если они посадят её в тюрьму? «Что, если он найдёт меня, а я не смогу убежать?» От одной только мысли её пробил пот.
— Финну нужна помощь! — закричала Саммер на женщину. — В двух улицах отсюда есть отель. Я пойду туда и приведу…
— Никуда ты пойдёшь, девочка-танцовщица! Посмотри на себя! Ты бледная как смерть. Возможно, ты впадёшь в шок уже в следующем переулке. — Женщина свистом призвала собаку и без предупреждения бросила Саммер фонарик. — Я знаю отель, о котором ты говоришь. И упыря хозяина, поскольку случайным образом я там сегодня переночевала. В общем, не двигайся от этого пятна крови и не забывай дышать, белая простыня. Я вернусь через пять минут!
Саммер не пришлось играть облегчение, которое принес этот приказ. Она поспешно кивнула и послушно съёжилась рядом с Финном. Женщина и собака одновременно убежали. Незнакомка двигалась пластично как кто-то, кто привык ходить долго и быстро. В следующий момент она слилась с тенью.
Саммер откинулась назад и вздохнула. Теперь её сердце стучало наперегонки с головной болью. Внезапное головокружение лживо заверило её, что она снова теряет равновесие. Как будто реальность из кошмара только и ждёт того, чтобы снова овладеть ей.
Осторожно положив голову Финна на землю, Саммер встала, борясь со слезами. Суламар никогда бы не бросила его на произвол судьбы. Она бы поцеловала его, любя всем сердцем, и до последнего сражалась бы за него, вместо того, чтобы трусливо убегать.
Но она не Суламар. Она внушила себе, что влюблена в него, но в действительности это не так. И теперь она осознавала это с болезненной ясностью. Её смех никогда не был до конца настоящим. И она не была ни мужественной, ни сильной, а лишь безымянной девушкой без памяти, которая, словно вор украдкой проникала в жизнь других людей и думала лишь о том, как спасти собственную шкуру.
Она вложила фонарик в руку Финна и бережно сжала его пальцы вокруг него.
— Мне очень жаль, — сказала она подавленным голосом. — Я бы так желала любить тебя. Но это была ложь. Как и всё остальное. Вот-вот придёт помощь. И ты меня забудешь. Пожалуйста, забудь меня!
***
Жилой квартал Маймары на склоне горы с таким же успехом мог называться «Местом неизвестных». В жалких высотках, возвышавшихся в тени отвесного склона горы, проживали подёнщики и сезонные рабочие, которые появлялись весной, а осенью исчезали вновь. Маленькие чашевидные балконы, отголоски богатых времён, прилипали к стенам, словно ракушечные наросты. Квартиры были дешёвыми и всегда оплачивались заранее. Никто не спрашивал имён, а мертвецов, одиноко умиравших в этих комнатах, находили только тогда, когда один из управляющих взламывал дверь, потому что арендная плата за неделю отсутствовала.
В любой другой день Саммер вошла бы в свой дом с неприятным ощущением потери безопасности, что дарило ей человеческое общество, и с мыслями о том, что в уединении своей комнаты ей предстоит беззащитно отдаться снам о Кровавом Мужчине. Однако сегодня её реальность была перевёрнута с ног на голову, как в кривом зеркале: теперь угроза подстерегала снаружи. Саммер задыхаясь, устремилась на шестой этаж, забежала в комнату и задвинула оба засова. Дрожа и хватая ртом воздух, она стояла в комнате, в которой не было ничего кроме продавленного матраца.
Тишина в доме звенела в её ушах. Прошла целая вечность, прежде чем Саммер удалось зажечь свет в разбитой керосиновой лампе рядом с кроватью. Она поспешно сняла ремень и сумку и стянула через голову испачканное шёлковое платье. С отвращением она бросила его на пол и осмотрела своё тело в поисках ран. У неё были ссадины на бедре, на коленях и руках. Машинально она пыталась найти следы от оков на своих запястьях. Но, конечно, она их не увидела.
Саммер медленно подошла к маленькому умывальнику рядом с кроватью. Старчески-слепое зеркало отражало туманный образ. Худое лицо с серьёзным ртом. Дымчато-карие глаза. Длинные спутанные волосы, горящие при этом свете красным пламенем.
— Время для новой жизни! — прошептала она печальной девушке в зеркале. — Ты поспишь несколько часов. А утром заляжешь на дно и подумаешь о том, чтобы двигаться дальше. Пойдёшь в западном направлении к железнодорожному вокзалу, потом уедешь на одном из грузовых поездов из города. Не к порту, тебе нельзя встретить женщину с собакой. И никого из театра. — Это было так, словно более умная и спокойная Саммер стояла рядом с ней и давала указания: отмыть грязь с тела. Промыть покрывшуюся коркой рану на виске. Одеть те немногочисленные вещи, которые она ещё имела — рубашку и коричневый жилет, как у рабочих в порту, к ним выцветшие широкие брюки. И, наконец, достать из сумки маленький складной нож, который она использовала, чтобы открывать ракушки, и обрезать им длинные до бедра волосы.
Саммер убедила себя, что сделала это лишь потому, что цвет и длина слишком бросались в глаза. Но на самом деле она хотела избавиться от воспоминаний о руке в её волосах. Кровавый Мужчина подобрался к ней так близко, как никогда прежде. Но хуже всего то, что теперь у него было лицо, серо-зелёные глаза, и запах кожи, бренди и ненависти. Что-то чужое коснулось её и касалось до сих пор. Воспоминания? Былой ужас, который она забыла с трудом? Она вздрогнула, борясь с паникой.
Прядь за прядью падали в умывальник. Когда Саммер приготовилась резать в последний раз и подняла взгляд, она уже превратилась в повзрослевшую, более серьёзную девушку с короткими волосами, концы которых ещё не выцвели на солнце и поэтому имели более тёмный, цвета карнеола тон. Лицо внезапно стало острее. С большими глазами и чёткой линией подбородка. Ничего мягкого, ничего игривого больше не отражалось в его чертах. Уже сейчас каждое движение ощущалось по-другому, более угловато и непосредственно. Будто другая личность просочилась под её кожу. Это был трюк исчезновения, которым Саммер владела лучше всего. Только от своего имени она не могла освободиться.