Пьер, или Двусмысленности
Шрифт:
Большой удачей для Люси было то, что ее тетушка Лэниллин – меланхоличная, бездетная вдова, носящая белый тюрбан, – жила в уютном коттедже в деревеньке Седельные Луга; и еще большей удачей – то, что эта славная пожилая тетушка всегда дарила ей свое расположение и чувствовала тихую радость, когда делила кров со своею племянницей. Поэтому коттедж тетушки Лэниллин был, в известном смысле, и Люси. Так уж повелось, что она каждый год по нескольку месяцев живала в Седельных Лугах; и в дни скромных и невинных сельских развлечений Пьер впервые заприметил Люси, и та нежная страсть, что вспыхнула в нем тогда, ныне захватила его целиком.
У Люси было двое братьев, один старше нее тремя годами, другой – двумя. Но эти молодые люди служили офицерами во флоте, и потому Люси и ее мать не часто видели их подле себя.
Миссис Тартан владела приличным состоянием. Более того, она прекрасно сознавала сей факт и порой была несколько склонна приукрасить положение своих дел в разговоре с теми, кто не входил в подробности. Иными словами, миссис Тартан, вместо того чтобы превозносить свою дочь, на что она имела все основания, была несколько склонна превозносить толщину своего кошелька,
Но разве устройство браков не должно начинаться с семьи, ведь, по пословице, своя рубашка ближе к телу? Отчего Люси, ее родная дочь, до сих пор не замужем? Однако не торопитесь с выводами – миссис Тартан много лет тому назад посетила счастливая мысль соединить судьбы Пьера и Люси, но в этом случае ее планы только повторяли – до некоторой степени – прямой божий замысел, по воле коего и сложилось так, что Пьер Глендиннинг рад был избрать Люси Тартан среди всех прочих. Вдобавок то была страсть, коя проявляла себя столь явно, что миссис Тартан большей частью с оглядкой и осторожностью плела те любовные сети, в кои завлекала Пьера и Люси. В довершение сия страсть в укреплении не нуждалась вовсе. Два Платоновых тела [25] , блуждая в поисках друг друга со времен Сатурна и Опс [26] до наших дней, сошлись на глазах у миссис Тартан – и что еще могла сделать миссис Тартан, чтобы соединить их вечными и нерасторжимыми узами? Однажды, и только однажды мелькнуло у Пьера смутное подозрение, что миссис Тартан выступала настоящей лисой, да и то втихомолку свернулось горошиной.
25
Платоновы тела – правильные многогранники, какими Платон видел атомы.
26
Опс – в греческой мифологии – Рея, жена Кроноса; богиня, отвечающая за браки. Сатурн в Древнем Риме был богом времени (каким у греков был Кронос).
В те дни, как они были еще мало знакомы, в городе он обычно завтракал в обществе Люси и ее матери и первую чашку кофе получал из рук миссис Тартан, затем она им говорила, что чует запах жженых спичек [27] где-то в доме, и должна лично проследить, чтоб их все погасили. Так, строго наказав остальным не следовать за нею, она поднималась со своего места и шла искать жженые спички, оставляя пару наедине обмениваться любезностями за кофе, и наконец присылала им записку с верхних этажей, что жженые спички или что другое вызвали у ней головную боль, и умоляла Люси распорядиться послать ей наверх тостов и чаю, чтоб она могла позавтракать у себя этим утром.
27
Непереводимая игра слов – match значит одновременно и «спичка», и «найти подходящую пару».
После того Пьер начинал переводить взгляд с Люси на свои ботинки, и когда снова поднимал глаза, то видел Анакреона [28] на софе с одной стороны от себя, а «Мелодии» Мура [29] – с другой стороны, и баночку меда на столе, и кусочек белого сатина на полу, и что-то похожее на подвенечную вуаль, повисшее на канделябре.
Впрочем, неважно, думал Пьер, неотрывно глядя на одну Люси, я и сам стремлюсь угодить в силок, когда он расставлен в раю и когда приманивают таким ангелом. Он вновь смотрел на Люси и видел, как она подавляет несказанную досаду и невольно бледнеет. В тот миг он с охотой поцеловал бы милый соблазн, который так кротко ропщет на свою участь приманки в силке. Затем он вновь обводил взглядом комнату и видел, какие ноты миссис Тартан – под предлогом наведения порядка – оставила на пианино; видел, что эти ноты были поставлены и раскрыты так, чтоб название «Любовь когда-то началась с малого» [30] можно было прочесть издалека; и при мысли о том, сколь удачно в данном случае сие совпадение, Пьер не мог без того, чтоб не улыбнуться украдкой, сдерживая смех, о чем тотчас же сожалел, тем
28
Анакреон – древнегреческий поэт-лирик; писал гимны, любовные песни.
29
Томас Мур (англ. Thomas Moore, 1779–1852) – английский поэт, ирландец по происхождению, сочинял романтические стихи, песни и баллады; поэтический сборник «Ирландские мелодии» – одна из самых известных его книг.
30
Баллада «Любовь когда-то начиналась с малого» (англ. «Love was once a little boy») – американская любовная баллада, которую сочинил Дж. Н. Паттисон (J. N. Pattison) 1873 г. в Нью-Йорке.
И правда, миссис Тартан могла творить все, что душа пожелает, – ни намеки, ни хитрые уловки не могли ничего переменить в любви Пьера к Люси, и непрошеные подсказки только стесняли их и походили на святотатство. Нужны ли намеки миссис Тартан лилиям, когда те и так в полном цвету? Нужны ли хитрые уловки миссис Тартан железу, когда оно само тянется к магниту? Глупенькая миссис Тартан! Но глуп весь наш мир, глупы люди, что его населяют, и первая среди них – миссис Тартан, сваха нации.
Все хитрости миссис Тартан были еще потому смешными, что она не могла не знать о том, как миссис Глендиннинг желает этого брака. И разве не была Люси богата? – несомненно; после смерти матери она должна унаследовать большое состояние (мысль, навевающая миссис Тартан грусть), – и разве семья ее мужа не была одной из лучших фамилий, и разве не был отец Люси близким другом отца Пьера? И если для Люси можно было бы найти другую подходящую партию, то какая женщина могла бы сравниться с ней? Ох и глупа же миссис Тартан! Но когда такой леди, как миссис Тартан, выпадает на долю сидеть, чинно сложа ручки, то она начинает творить именно те глупости, какие вышли из всех затей миссис Тартан.
Что ж, время шло своим чередом, и Пьер любил Люси, а Люси – Пьера, пока наконец два молодых моряка, братья Люси, не вошли однажды в гостиную миссис Тартан, воротясь домой, после трехлетнего отсутствия, из своего первого плавания по Средиземному морю. Они уставились на Пьера, увидев, что тот сидит на софе совсем близко от Люси.
– Пожалуйста, присаживайтесь, джентльмены, – сказал Пьер. – Места много.
– Мои дорогие братья! – крикнула Люси и бросилась обнимать их.
– Мои дорогие братья и сестра! – воскликнул Пьер и обнял всех троих.
– Прошу вас убрать руки, сэр, – сказал старший из братьев, который служил корабельным гардемарином [31] последние две недели.
Младший брат немного отодвинулся и, похлопав рукой по ножу на поясе, сказав:
– Сэр, мы прибыли из Средиземноморья. Сэр, позвольте мне сказать, что это решительно неуместно! Кто вы такой, сэр?
– Я не могу объяснить – язык отнялся от радости, – объявил Пьер, весело обнимая всех снова.
– Это переходит все границы! – воскликнул старший брат, выпрастывая наружу свой воротничок, смятый объятием, и яростно его поправляя.
31
Букв. «морской гвардеец».
– Назовите себя! – бесстрашно выкрикнул младший брат.
– Тише, глупенькие, – вступила Люси, – это наш давний товарищ по детским играм, Пьер Глендиннинг.
– Пьер? Как? Пьер? – воскликнули молодые люди. – Обними-ка нас всех снова! Ты вытянулся в сажень!.. Кто бы тебя узнал? Но тогда… Люси? Люси?.. Какую роль ты играешь в этом… э-э родственном объятии?
– О, Люси ничего такого не имела в виду, – отмахнулся Пьер, – давайте-ка обнимемся еще.
Так они обнялись вновь, и в тот вечер стало официально известно, что Пьер женится на Люси.
Вслед за тем молодые моряки взяли на себя труд призадуматься как следует, хотя они вовсе не собирались заявлять это вслух, но их возмущение двусмысленным и непохвальным поведением сестры и молодого человека значительно улеглось, едва им дали понять, что влюбленные только что обручились.
В ту старую, добрую, ясную эпоху, когда дед Пьера жил на свете, американский джентльмен, обладающий крепким здоровьем и состоянием, вел несколько иной образ жизни, чем хлипкие джентльмены наших дней. Дед Пьера росту имел шесть футов четыре дюйма; и когда в его старом родовом особняке вспыхнул пожар, то он одним ударом ноги вышиб дубовую дверь, открыв доступ к ведрам своим черным рабам; а Пьер, частенько примеряя его военный камзол, который хранился в Седельных Лугах как семейная реликвия, видел, что карманы свисают ниже его колен и в застегнутом поясе еще достанет места свободно войти доброму бочонку виски. Как-то раз в одной ночной стычке на пустоши, еще до Войны за независимость, старый джентльмен убил двух жестоких индейцев – схватил их и бил головами друг о друга. И все это сделано джентльменом, у коего было самое мягкое сердце и самые голубые глаза на всем белом свете, который, воздавая должное патриархальным обычаям тех дней, со всею кротостью и почтением относился к домашним ларам, будучи сам седовласым; он был самый нежный супруг и самый нежный отец, самый добрый хозяин для своих рабов, он отличался редкой невозмутимостью, любил после обеда выкурить трубочку, с видом полнейшей безмятежности; он легко прощал другим их оплошности, будучи добрым христианином и благотворителем, – словом, то был безгрешный, бодрый, прямодушный, голубоглазый, святой старец, в кроткой и величавой душе коего мирно уживались лев и ягненок – по образу и подобию его Бога.