Перебежчик
Шрифт:
– А я, мсье, король Тимбукту, - заявил Лассан.
– Дайте знать, когда решите отправиться домой, - он прикоснулся рукой к шляпе и пришпорил коня, а Старбак, наблюдая, как француз скачет на звук пушечной стрельбы, внезапно понял, что он ошибался, а Салли была права. Свинья еще визжит, а война не проиграна.
– Думаешь, война проиграна, ублюдок?
– сержант Траслоу схватил Изарда Кобба за ухо, не обращая внимания на вопли от боли с его стороны.
– Если я велю тебе поторопиться, белобрысый кусок говна, то ты поторопишься. А теперь быстрее!
Он пнул Кобба под зад. Над головой просвистела пуля, заставив того пригнуться.
– И поспешай, расправив плечи!
– рявкнул Траслоу, - чертов сукин сын.
Показался дымок - у кромки далекого леса выстрелила пушка. Дымный след от снаряда прочертил в воздухе тонкую серую полосу, которую могли разглядеть только те, кто находился непосредственно под траекторией полета снаряда.
Сержант Траслоу, увидев его приближение, понял, что нет времени бежать в укрытие, и потому притворился беспечным.
Снаряд приземлился в железнодорожную насыпь за его спиной за мгновение до того, как над рекой и болотами раздался треск выстрела.
– Капрал Бейли!
– крикнул Траслоу, как только осела грязь, поднятая вонзившимся в землю снарядом.
– Сержант!
– Выкопайте снаряд!
Снаряд не разорвался, то есть его можно было повторно использовать, достав из мягкой насыпи.
Если бы поблизости находилась артиллерийская батарея конфедератов, Траслоу предложил бы канонирам вернуть трофейный снаряд владельцам, но в отсутствии артиллеристов, которые могли бы оценить подарок, он рассчитывал переделать его в мину.
Легион находился на южном берегу реки Чикахомини, у подножия моста железной дороги Ричмонд-Йорк. Последний принадлежащий Конфедерации паровоз проехал через мост тремя часами ранее, таща за собой весь подвижной состав со станции Белый дом и резервные вагоны со станции Танстолл.
Затем инженеры заминировали мост, подожгли запалы и наблюдали за тем, как ничего не происходит. Легиону Фалконера, ближайшему к мосту подразделению пехоты, приказали сдерживать застрельщиков врага, пока инженеры выяснят, что пошло не так со взрывчаткой.
Мост не был вершиной инженерного мастерства. Он не взмывал через глубокое ущелье и соединял два могучих холма, представляя собой не более чем низкую, состоящую из столбов опору, торчащую в болотистых берегах реки, потом мост проходил еще четверть мили по топям, пока рельсы вновь не встречались с твердой почвой на противоположном берегу Чикахомини.
Именно на этой твердой почве янки сняли с передков два полевых орудия, установив их около густой рощи покрытых мхом деревьев, и теперь огонь артиллерии северян обрушивался на поросшее травой болото с застойными озерцами, чахлыми кустами и зарослями тростника.
На противоположном берегу стояли и несколько спешившихся кавалеристов-северян, присоединив к канонаде стрельбу из карабинов, а еще одна группа спешившейся кавалерии продвигалась вдоль моста в надежде отогнать от него инженеров-южан.
– Сержант Хаттон!
– крикнул Траслоу.
– Приведите свой взвод! Быстро!
Картер Хаттон заорал на своих солдат, приказывая им подойти к железнодорожной насыпи, где Траслоу построил их в две шеренги. В течение нескольких секунд они представляли собой заманчивую мишень для канониров, но Траслоу наблюдал за поведением артиллерии и вычислил, что у него есть полминуты до того, пока они успеют перезарядить пушки.
– Целиться в тех ублюдков! Впереди на рельсах! В трех сотнях ярдов!
– он бросил взгляд на продвигающихся кавалеристов, которые еще не осознали опасности и по-прежнему шли вдоль сухого участка рельсов, вместо того чтобы спуститься к болоту у опор моста.
– Пли!
– рявкнул Траслоу.
– А теперь вниз, уходите с рельсов, быстро!
Через пять секунд снаряд просвистел прямо над тем местом, где только что стояли две шеренги Траслоу, и не причинив никакого вреда, разорвался в лесу за позицией Легиона.
Дым от залпа солдат Траслоу рассеялся, и стали видны кавалеристы, разбежавшиеся по наполненным водой озерцам по обе стороны опор моста.
– И не давайте им высовываться!
– крикнул Траслоу и обернулся в сторону Эндрю Бейли, идущего с выкопанным снарядом в руках.
Это был десятифунтовый снаряд чуть менее трех дюймов в диаметре, с цинковой затычкой в передней части. Траслоу положил снаряд на шпалу и ножом открыл затычку.
Два скрючившихся неподалеку солдата опасливо посторонились, получив в награду презрительный взгляд Траслоу. Цинковая затычка прижимала погруженный в глубину снаряда стержень. В нем находился подвижный ударник, оканчивающийся медным капсюлем, который при ударе должен был быть выброшен вперед и взорваться.
Подвижный ударник удерживался двумя тонкими и хрупкими металлическими выступами, чтобы детонатор не сдвинулся, а снаряд не разорвался во время транспортировки и в руках канониров.
Лишь резкий удар при приземлении снаряда обладал достаточной силой, чтобы сломать металлические выступы, но снаряд упал в мягкую землю железнодорожной насыпи, так что они остались целыми.
Траслоу сломал лезвием ножа оба выступа и перевернул снаряд, чтобы ударник выпал. В заканчивающемся капсюлем ударнике имелось узкое отверстие, высверленное в центре и заполненное взрывчатой смесью.
Эта смесь должна была поджечь основной заряд, защищенный от влаги бумажной перемычкой. Траслоу проткнул ее палкой и наполовину заполнил пустую запальную трубку порохом из винтовочных патронов.
Под конец он вставил на место ударник, который теперь не утопал в донышке снаряда, а на дюйм высовывался из его передней части. Если бы кто-нибудь стукнул по этому торчащему ударнику, тот вошел бы в тело снаряда, подорвав порох, засыпанный Траслоу в запальную трубку, а тем самым и основной заряд.