Перебежчик
Шрифт:
Только Даледжем остановился рядом с ним.
Прежде чем Ревик понял, что он задумал, видящий установил aleimi– связь, только между ними двумя. Делая это, он заслонил их, погасив свет остальных видящих.
«Ты не обязан этого делать, — послал он. Даледжем на мгновение помедлил, а потом его свет стал слабее, превратившись в едва различимый шёпот. — Не делай этого, Ревик. Пожалуйста. Мы найдём другой способ».
Ревик почувствовал
Он понял, что это потому, что Даледжем назвал его по имени.
Он посмотрел на него и обнаружил, что другой мужчина избегает встречаться с ним взглядом.
«Я должен», — просто послал Ревик.
«Почему? — потребовал Даледжем, и его глаза вспыхнули гневом. — Почему ты должен это делать?»
Ревик вздохнул, негромко щёлкнув. «Потому что Балидор не сообщил бы мне этого, если бы был другой способ».
Он не сказал того, что думал — того, что он чувствовал, не зная, как он это чувствовал.
Кали рожала.
Ревик почувствовал, как Даледжем нахмурился, и послал ему импульс тепла.
«Не волнуйся, брат, — послал он. — Всё будет хорошо. Все вы здесь, со мной. Мы действуем не вслепую».
Даледжем не ответил.
Когда мгновение спустя зеленоглазый видящий отодвинулся, разорвав связь между ними и намеренно выйдя из света Ревика, Ревик почувствовал, как его грудь снова сдавило, на этот раз по другой причине.
Тем не менее, ему удалось не выдать это лицом.
Сжимая свою винтовку, он последовал за небольшой группой, молча ведущей его в просвет между деревьями. К тому времени, когда он более или менее догнал Даледжема и остальных, его разум был почти пустым, сосредоточенным на звуках и запахах джунглей.
Он едва заметил, как Викрам и Далай заняли позицию позади него.
Глава 15. Переговоры
Ещё до того, как они прошли половину пути, Ревик почувствовал, как в его груди зарождается паника.
Ситуация ухудшалась в геометрической прогрессии по мере того, как они приближались к границам мобильной конструкции группы извлечения Организации.
Он интуитивно, почти физически вспоминал, что Гуорум делал с ним, подобно животному, которое помнит, как его обжёг огонь. Это щёлкнуло тревожным переключателем в глубине его сознания, заставив его сердцебиение ускориться, дыхание участиться.
Они всё ещё находились минимум в сотне метров от поляны, о которой говорил им Балидор, но Ревик уже чувствовал их.
Он чувствовал там юнит Организации, ждущий их.
Ждущий его.
Никто в группе Ревика, помимо Балидора, не произносил ни слова с тех пор, как они покинули остальных — по крайней мере, насколько мог слышать Ревик. Он не мог припомнить ни единого шепотка или посыла в последние полчаса, даже внутри конструкции, даже в адрес кого-либо другого.
Балидор ввёл их в курс дела, пока они спускались по холму, в основном посредством невербальных сжатых сведений внутри конструкции.
После этого в группе воцарилась тишина.
Чем ближе они подходили к месту встречи, тем сильнее Ревик чувствовал острую тошноту в животе, которая в кои-то веки не имела абсолютно ничего общего с болью разделения.
Это был страх.
Чистый, необузданный страх.
Он чувствовал, как видящие вокруг реагируют на этот страх, притягиваются ближе к нему, но это не помогало нейтрализовать сам страх. Ревик начинал беспокоиться, что не сумеет справиться с этим, что по-настоящему слетит с катушек, даже не принимая в расчёт то, что конструкция может сделать с ним, когда он пересечёт эту черту…
«Брат, — мягко произнёс голос в его разуме. — Успокойся. Не только я защищаю тебя здесь».
Ревик слегка подпрыгнул, глянув вправо.
Он обнаружил, что Балидор идёт рядом, наблюдая за ним в темноте.
Старший видящий ободряюще улыбнулся, на ходу глянув на Даледжема.
«Знаю, ты сказал это лишь для того, чтобы успокоить своего друга, — добавил лидер Адипана. — Но ты сказал ему правду вот только что. Мы не допустим, чтобы с тобой что-то случилось, брат Ревик. Обещаю тебе».
Когда Ревик нахмурился, Балидор улыбнулся шире и весело добавил:
«Во-первых, Вэш с меня шкуру спустит… не говоря уж о том, что со мной сделает твоя тетя. Поверь мне в этом. С тобой всё будет хорошо. Я об этом позабочусь. Как и те, кто нам помогает. И Кали тоже. Её люди тоже помогают в этом».
«Я не тебе не доверяю, — начал Ревик, зная, что паника разольётся по всем его мыслям, но не в силах сдержаться. — Я не кому-то из вас не доверяю. А себе. Я не могу с этим справиться. Возле Гуорума я рухнул как труп. Ты это видел…»
«То была моя вина, брат Ревик».
«Нет, — раздражённо послал Ревик. — Не твоя…»
«Да. Моя».
В мысленном голосе Балидора слышались резкие нотки, но они не казались адресованными Ревику.
«Эта ошибка, за которую я ещё не извинился в достаточной мере, брат, — мрачно добавил Балидор. — …и, наверное, никогда не искуплю эту вину. Я поистине сожалею, Ревик. Это была абсолютно и стопроцентно моя вина».