Перебежчик
Шрифт:
Он осознал, что стоит прямо за дверью в тепло освещённом пространстве, большая часть которого занята западной с виду кроватью.
Темноволосая женщина сидела на толстом матрасе в окружении подушек, прислоняясь к деревянному изголовью. Сам матрас, похоже, покоился на корпусе, сделанном из той же древесины, что и сама хижина.
Матрас, возможно, состоял из ткани, набитой пальмовыми листьями, или же видящие привезли его с собой из Соединённых Штатов, но он выглядел удобным.
На матрасе рядом с темноволосой женщиной лежал
Ревик осознал, что это, должно быть, младенец.
Он избегал смотреть на кого-либо из троих в упор, особенно на Кали.
Вместо этого он поднял взгляд вверх, на сетку, окружавшую их маленький анклав, видя, как человеческие ткани сочетаются с органическими материями, которые не пропускали насекомых и хотя бы часть жара и влажности. Он глазами отслеживал конструкцию, подмечая, где с прутьев свисает изменяющаяся органическая ткань, создающая импровизированную крышу, будто они построили полноценную палатку внутри хижины.
Тут определённо было прохладнее.
Должно быть, ткань обладала свойствами, с которыми он не был знаком.
Кто-то повесил над кроватью что-то вроде туземных религиозных тотемов, а также христианский крест, нечто деревянное и старое с виду.
Над всеми этими вещами, затмевая их своими размерами, висело традиционное для видящих изображение меча и солнца в серебряном и золотом цвете.
Более местные с виду тотемы наводили на мысли о защите, так что наверняка должны были отпугивать злых духов. Ревик мельком изучил их своими глазами и светом, затем ощутил рябь веселья с кровати, от присутствия, которое должно быть Кали.
— Ты вообще планируешь признавать моё присутствие? — поинтересовалась она, забавляясь.
Почувствовав на себе теперь уже два взгляда, Ревик напрягся, и к лицу прилило тепло, несмотря на прохладный воздух внутри палатки.
Он неохотно опустил взгляд и обнаружил, что Кали улыбается ему.
Похоже, она была искренне рада видеть его, и это слегка выбило его из колеи.
А ещё на мгновение лишило дара речи.
Прочистив горло, он официально поклонился.
— Надеюсь, с тобой всё хорошо, — сказал он.
Она рассмеялась, и Ревик слегка вздрогнул.
Он помнил этот смех.
Это послало по нему дрожь воспоминаний о том, как он стоял с ней на берегах реки Сайгон и подзывал лодочника, чтобы убраться отсюда нахер. Он вытолкнул из головы воспоминание и глянул на мужчину, лежавшего рядом с ней.
Мужчина-видящий поднял взгляд от свёртка на кровати, хотя его пальцы продолжали поглаживать маленькую ручку. Чувствуя странную боль в груди при виде этой бледной мягкой кожи, Ревик вздрогнул, затем поднял взгляд и увидел, что мужчина настороженно наблюдает за ним.
Ревик переступил с ноги на ногу. Посмотрел на Кали.
— Ты хотела меня видеть? — спросил он.
Она снова рассмеялась, прищёлкнув языком в притворном раздражении.
— Gaos, брат! Разве я заслужила так мало тепла от тебя? Ты не можешь хотя бы подойти сюда? Поцеловать меня?
Ревик переступил с ноги на ногу, глянув на её мужа.
— Я бы предпочёл этого не делать, сестра, — сказал он. — Без обид.
В ответ на это мужчина фыркнул.
Этот звук был почти смешком.
— Я тебе не наврежу, щенок, — произнёс он с мрачным юмором в голосе. — Не то чтобы я хотел избавлять тебя от этих опасений…
Он умолк, глянув на свою жену достаточно резко, чтобы у Ревика сложилось ощущение, что она ткнула его своим светом. Закатив глаза, широкоплечий мужчина прищёлкнул себе под нос, затем наградил Ревика более сдержанным и лишь относительно более дружелюбным взглядом.
— Я Уйе, — сказал он.
Посмотрев на крохотные пальчики, обхватившие его большой палец, Ревик сглотнул.
Он всё ещё не приближался к кровати.
— Ты теперь с кем-то, — сказала Кали.
Ревик повернулся и обнаружил, что её зелёные глаза изучают его более пристально.
— Так и есть, — сказала она, глядя ему в лицо. — Ведь так?
Он кивнул.
— Да.
— Мы встретимся с этим загадочным парнем? — спросила она, выгибая бровь. — Почему ты не привёл его с собой?
Ревик почувствовал, как его непонимание усиливается.
Поколебавшись, он обернулся назад, на занавеску, закрывавшую вход. Растерявшись, он глянул обратно на Кали, и его голос выражал неуверенность.
— Он здесь, — сказал Ревик. — Снаружи.
Она улыбнулась.
— Почему ты не привёл его с собой?
Ревик нахмурился
— Мне сказали, что ты хотела увидеть каждого из нас по отдельности, — увидев, как теперь уже в её свете и на лице проступает непонимание, и она переглядывается с Уйе, Ревик добавил: — Ты просила о встрече с ним. Он здесь, потому что ты призвала его, сестра. Я думал, ты знаешь.
Кали поджала губы.
Она во второй раз озадаченно глянула на своего мужа.
Ревик увидел, как большой мужчина пожал плечами, и его голубые глаза ничего не выражали, после чего он снова посмотрел на свёрток рядом с ним. Как только он взглянул туда, его глаза тут же сделались теплее и мягче, выражая любовь, которую Ревик почти осязал.
Желание защищать, исходившее от другого мужчины, было настолько явным, что Ревик невольно ощущал это даже с по большей части закрытым светом. Он заметил, что у Уйе имелся заживающий ожог на шее, порезы на ладонях и руках.
Он вспомнил, что Уйе был в Гуоруме с Кали, и что Шулеры и агенты Чёрной Стрелы поместили его в карцер в попытках завербовать. Они наверняка избивали его, хотя бы чтобы дезориентировать его свет, а также морили голодом… не говоря уж об играх с его разумом и aleimi в поисках точек давления.