Перед рассветом
Шрифт:
— И ты будь здорова, — кивнул я.
Убрал глушилку. Джонатан первым вылетел в распахнутую дверь.
— Дак, я не понял, сиятельство. — Вова завёл мотор. — Этот твой белобрысый — живой, али как?
— Али как. — Я откинулся на спинку сиденья. — Пулю, которой был заряжен мой пистолет, Мурашиха заговорила. Эта пуля Жоржа не убила. Погрузила в пограничное состояние между жизнью и смертью. Юсупов не живой, но и не мёртвый. Что-то вроде комы.
— Чего? — нахмурился Вова.
— Ну, так называется по-научному. Убивать дурака
— Понятно, — сказал Вова. — И долго он у этой бабки в подполе бочонком прикидываться будет?
— Мурашиха обещала, что месяц пролежит, как паинька.
— А потом?
— А потом, Вова, по жопе долотом. — Я закрыл глаза. — Упрёмся — разберёмся, дай хоть до завтра дожить. Спать охота — спасу нет. А меня, между прочим, в семь утра на построение погонят.
На следующий день первым уроком по расписанию было военное дело. Преподавал его Илларион Георгиевич Юсупов, но вместо Юсупова в аудиторию вошёл Платон.
— Приветствую вас, господа курсанты, — в обычной своей невозмутимой манере поздоровался он. — К сожалению, у Иллариона Георгиевича возникли неотложные дела. Сегодняшний урок проведу я.
Застучали крышки парт — мы, поприветствовав преподавателя, рассаживались. По аудитории пронеслись шепотки. Жоржа Юсупова на построении не было — так же, как и Звягина.
— Костя, — сунулся ко мне Мишель. — Ты действительно не знаешь, куда пропали Жорж и Звягин?
Этот вопрос сегодня утром мне задал каждый из моих бойцов. Они знали о том, что мы с Юсуповым мягко говоря не в ладах. И о том, что Юсупов собирался вызвать меня на дуэль, тоже знали.
— Я — Жорж? — огрызнулся я. — Или Звягин?
— Нет.
— Ну, вот и отвали.
— Но… — начал было Мишель.
— Запишите тему урока, господа. Виды и устройство оборонительных сооружений. — Платон шевельнул рукой, и кусок мела принялся выписывать на доске название темы. А Платон уставился на Мишеля — безошибочно определив источник нарушения тишины. — Напоминаю, что для обсуждения вопросов, не имеющих отношения к изучаемому предмету, существует перемена.
Мишель пристыженно затих и молчал до конца урока.
Домашнее задание Платон продиктовал, как обычно — за минуту до того, как зазвенел звонок. Последнее слово прозвучало одновременно с его трелью.
В ту же секунду застучали крышки парт. Курсанты хватали тетради, учебники и спешили на волю.
— А вас, господин Барятинский, я попрошу остаться, — объявил Платон.
Я подошёл к нему. Дождавшись, пока аудиторию покинет последний курсант, Платон поставил глушилку. Посмотрел на меня.
— Слушаю вас, ваше сиятельство.
— О чём ты? — прикинулся дураком я.
— Нынче утром наставники доложили, что на построении отсутствуют господин Юсупов и господин Звягин. При том, что
— Моя фамилия — Барятинский, — сказал я. — На построении я присутствовал. Какие ко мне-то вопросы? Может, парням просто вскакивать в половине седьмого надоело. Может, домой свалили…
Платон вздохнул.
— Естественно, первое, что мы сделали, обнаружив исчезновение — позвонили родным. Матушка господина Юсупова чрезвычайно всполошилась и сказала, что дома Георгий Венедиктович не появлялся.
— А Звягин? — быстро спросил я.
Быстрее, чем следовало… Хотя кого я пытаюсь обдурить? Платон уже догадался, что произошло. Если не в деталях, то глобально — уж точно.
— Отец господина Звягина позвонил сегодня лично господину Калиновскому, — пристально глядя на меня, сказал Платон. — Сообщил, что ночью его сын плохо себя почувствовал и вынужден был спешно покинуть академию, никого не поставив в известность. Господин Звягин принёс господину Калиновскому извинения. Вечером он приедет сюда, чтобы написать заявление о переводе сына на домашнее обучение.
Ну, собственно, как я и думал. Для чёрных магов в Ближнем Кругу сейчас и так сложилась не лучшая ситуация. Отец Звягина наизнанку вывернется, лишь бы избежать скандала.
— А вот господин Юсупов так и не появился, — не отводя от меня пристального взгляда, закончил Платон. — Его матушка чрезвычайно беспокоится. Если не ошибаюсь, сейчас она — на приёме у Калиновского.
— Вместе с Илларионом, очевидно, — кивнул я.
— Именно. Вы, вероятно, догадываетесь, какими последствиями грозит Василию Фёдоровичу исчезновение курсанта. За каждого из своих подопечных господин Калиновский отвечает головой. В связи с чем повторяю вопрос: вы ничего не хотите рассказать, ваше сиятельство?
— Да с чего ты взял… — предпринял очередную вялую попытку я.
Платон вздохнул:
— С того, что я вас слишком хорошо знаю! И готов поставить медный грош против императорского трона, что вы приложили руку к этому исчезновению.
— Всё нормально, Платон, — сказал я. — Ситуация под контролем.
Учитель поднял брови. Но сказать ничего не успел. В дверь аудитории нетерпеливо постучали, и в ту же секунду она распахнулась.
— Будьте любезны, уберите глушилку, Платон Степанович, — сказал раскрасневшийся Калиновский.
Глава 2
Платон щелкнул пальцами. Глушилка исчезла.
— Приветствую, господин Барятинский — сказал ректор.
Я вежливо поклонился.
— Могу узнать, о чём вы тут беседовали в уединении?
Я покачал головой:
— Увы. Уединенные беседы не предполагают откровений.
— Хорошо. Тогда я задам вопрос напрямую. Что случилось с господином Юсуповым?
Я пожал плечами:
— Я уже говорил Платон Степановичу. Я — не господин Юсупов, и на этот вопрос ответить не могу.