Перед рассветом
Шрифт:
— А как я узнаю, что ты не лжёшь, призрак? — я повернулся к Юнгу.
Он, несмотря на адскую боль, рассмеялся:
— Призраки не могут лгать!
— Ладно. Это мы проверим. Книга ведь, если что, никуда не денется… Света! Хватит.
— Что? — встрепенулась та. — Но ты же обещал…
— Я обещал, что разрешу тебе сжечь книгу, если мы ничего не добьёмся. Мы добились. Всё.
— Так не честно! — надула губы Света.
— Да жизнь — вообще дерьмо, лучше сразу привыкай, — вздохнул я.
Света нехотя опустила руку, и свет
Ну, то есть, для нормального человека, который был бы здесь, после такого яркого света темнота показалась бы непроглядной. Однако нормальных тут было, прямо скажем, небогато. Я видел ночью не хуже, чем днём, Света была аватаром Света и явно тоже затруднений не испытывала. А призрак был призраком. Он поднялся на ноги и расправил плечи. Уставился на меня.
— Твоя борьба обречена, — объявил он.
— Знаю, в книжке читал, — кивнул я. — Что-то ещё?
— У Тьмы множество лиц. Она…
— Что-то по делу есть? — спросил я.
Призрак молча таращился на меня.
— Ну тогда пошёл вон, не задерживаю. Нужен будешь — позову.
Мне показалось, что призрак скрипнул зубами, прежде чем исчезнуть.
Света сидела, отвернувшись и сложив руки на груди. Типичная барышня: «Всё, я обиделась, извиняйся передо мной!».
Я сел рядом, взял книжку. Обложка основательно обуглилась, но страницы не пострадали. Открыл первую. Ну что ж — на первый взгляд, призрак не обманул. Вся псевдофилософская галиматья со страницы улетучилась, а вместо неё появились чёткие сведения чисто технического характера. Географические координаты и названия мест, имена людей.
На первой же странице был указан Павловск — это неподалёку отсюда. Даты прорыва не было. Но, если предположить, что книга показывает места прорывов последовательно, этот — ближайший, который должен произойти. Хорошо, что рядом, успеем подготовиться. А дальше, на следующих страницах?.. Ого, да тут у нас целая серия прорывов в Париже! На европейскую столицу Юнг, похоже, возлагал большие надежды. Да только Витман оказался дальновиднее. Кристина уже там, подготовила группу. Надо только передать ей штормовое предупреждение.
А вот и самое интересное! Есть ещё один прорыв, который, если верить книге, уже минул. Чёрный город. И, как обещал Юнг, имя человека, к которому привязан прорыв. «Мурашиха», — прочитал я.
Здесь дата, кстати, была указана. Следующий день после того, как Жорж вернулся к жизни. Когда мы со Светой приехали проведать Мурашиху. И Света походя заштопала истончившуюся ткань мироздания… Почему, выходит, прорыва в итоге и не случилось.
Что это значит, интересно? Судьба? Счастливая случайность? Или просто нашла коса на камень? Мурашиха ведь тоже не лыком шита, линии вероятности видит. Вот и прикидывалась шлангом, пока мы со Светой не пришли…
Присмотревшись к строчкам получше, я обнаружил одну неутешительную деталь. Рядом с обозначением «Павловск» стояло имя — Злата Аркадьевна Львова. И всё бы ничего, но я был готов поклясться, что когда смотрел на страницу в прошлый раз, видел другое имя — Агата Аркадьевна Львова.
Я перевернул страницу. Потом снова вернулся на первую.
Имя изменилось. Вместо Златы снова появилась Агата. А через минуту, прямо у меня на глазах, буквы поплыли. И Агата превратилась в Злату.
— Ну и что это значит? — проворчал я. — Что за метания? Сами не знаем, чего хотим?
Вместо ответа буквы снова поплыли. Злата сменилась Агатой.
— Спасибо, достаточно, — буркнул я. Вздохнул и завернул книжку в противомагический брезент. Сказал Свете: — Нужно будет ещё кое с чем разобраться. Но не сейчас. Призрака и так ушатали, пусть передохнёт маленько. А мы с тобой совершенно точно скоро поедем в Павловск. Только перед тем нужно будет объединить близняшек. Этот дурацкий калейдоскоп, насколько понимаю, означает неопределенность. Если Львовых объединить — прорыва, может, вовсе не случится.
— Не хочу в Павловск, — буркнула Света.
— Ты даже не знаешь, что это.
— Никуда не хочу.
Ну чисто дитя малое! Подарок показать — показали, а открыть и поиграть не позволили.
— Ну и сиди тут, — фыркнул я. — Смотри, как Тьма пожирает мир и подбирается к твоей драгоценной вершине.
Света вздрогнула и посмотрела на меня.
— Костя, ты очень злой человек, — сказала она с чувством.
Я только вздохнул и развёл руками. Увы мне…
Вернувшись к себе на этаж, я столкнулся в коридоре со странным господином. Видел его и раньше, знал, что он преподаёт что-то у старших курсов, но пересекаться не приходилось. На глаз мужчине было лет пятьдесят, волосы у него были полностью седые, аккуратно, волосок к волоску, зачёсанные назад. Вообще, выглядел этот господин так, будто его основным занятием было расчёсывать волосы и гладить мундир. Этакая статуя, только подвижная.
— Здравствуйте, э-э-э… — протянул я, запоздало вспомнив, что имени его не знаю.
— Бернард Асинкритович, — глухим голосом подсказал мужчина.
— Бернард Асинкритович, — повторил я. — А вы к нам?
Имел в виду — точно к нам? Преподаватели старших курсов на нашем этаже появлялись не часто. А Бернард Асинкритович выглядел так, как будто заблудился.
Но он меня удивил:
— О да. К вам. До меня дошли слухи о призраке.
Я вздрогнул и сжал под кителем покореженную книжку. Какого чёрта?..
— Призраке? — переспросил я.
— Да… Призраке… — Бернард Асикритович говорил так, будто находился в трансе. Но мне показалось, что для него это в принципе норма жизни — наверное, всегда так разговаривает. — Призрак — явление редчайшее, а потому слух весьма сомнителен. Однако проверить — моя обязанность… Я ведь преподаю взаимодействие с сущностями извне. А призрак — есть в первую очередь сущность…