Перед тем, как он ее застрелил
Шрифт:
— Спасибо за сочувствие. У меня все в порядке. Я крепко стою на ногах.
— И как это выглядит?
— Работа. Жизнь. Трое детей, с которыми пытаюсь разобраться. Новое дело, которое начинаю с нуля. У меня больше ни на что не хватает времени.
— А как же мужчина? Разве тебе не нужен партнер?
— Эту проблему можно решить. Подумай хорошенько.
Дикс скрестил руки на груди и помолчал.
— Значит, мужчина для секса, — заключил он. — И одиночество. Но сколько времени это может продолжаться? Впрочем, если таковы твои условия, я готов принять их. — Дикс заглянул в подсобку — нет ли там других сотрудников. — Ты ведь закрываешься? Пойдем, я
— Все так просто?
— Именно. Бери сумку. — Дикс улыбнулся. — Мама всего на три года старше тебя. Надеюсь, она тебе понравится. У вас найдется много общего.
Последнее замечание попало прямо в больное место, но Кендра решила не обращать на это внимания. Она собиралась выйти из подсобки и взять сумку — та лежала в зале. Но Дикс не сдвинулся с места. В результате они оказались в дверном проеме лицом к лицу.
— Ты очень красивая, Кендра.
Дикс положил руку ей на шею и нежно притянул к себе.
— Но ты ведь предложил…
— Я соврал. Не насчет мамы, нет. Просто не хочу никуда идти.
Дикс поцеловал ее. Кендра не возражала. Он завел ее в подсобку, чему она тоже не противилась. Кендра хотела этого, и все опасения, связанные с желанием, улетучились из ее головы. Рассудок молчал, откликалось только тело: как долго она ждала, как хорошо ей сейчас, какой это, в сущности, пустяк — короткая связь без привязанности и последствий. Также тело говорило ей, что все слова Дикса о серьезности — пустая болтовня. Ему двадцать три года, а в этом возрасте мужчины хотят одного — секса и горячего оргазма и ради него готовы сказать и сделать все, что угодно. Поэтому не имеет ровным счетом никакого значения, как Дикс добивался ее согласия. На самом деле он мечтал лишь об успешном завершении начатого, о еще одной галочке в списке. Все мужчины одинаковы, а он — мужчина.
Поэтому Кендра наслаждалась настоящим; никакого прошлого и будущего не существовало. Она отдалась мгновению.
— О боже… — выдохнула Кендра, когда наконец Дикс вошел в нее.
Он оправдал все надежды, которые внушало его тело. И ноги у него были мускулистыми.
То обстоятельство, что Сикс и Наташа за время знакомства с Несс ни на шаг не приблизились к своей заветной цели — обладанию мобильным телефоном, послужило причиной того, что в отношениях между подругами наметилась трещина. Трещина стала глубже, когда Блэйд подарил Несс самую навороченную модель мобильника. Телефон, объяснил он, нужен Несс, чтобы связываться с ним, когда к ней кто-нибудь пристанет. Никто не смеет, заявил Блэйд, хоть пальцем тронуть его женщину. А тот, кто посмеет, скоро пожалеет об этом: Блэйд тут же примчится хоть с края света. Поэтому Несс должна звонить ему, не стесняясь.
Для пятнадцатилетней девочки вроде Несс подобные слова — несмотря на то, что они были произнесены на грязном матрасе в берлоге без электричества и воды, — звучали как клятва в вечной любви. Она принимала их за чистую монету, не понимая, что Блэйд просто хочет держать ее на коротком поводке и вызывать в любой момент, когда ему приспичит. Сикс была куда опытнее в подобных делах, лучше знала повадки Блэйда, поскольку они выросли в одном районе Северного Кенсингтона, и поэтому встречала все рассказы Несс о Блэйде с недоверием, если не с презрением. Эти чувства усилились после того, как в жизни Несс появился мобильный телефон.
В тот день подруги миновали «Уайтлиз»
Сикс слыла мастером по таким делам, у Несс тоже неплохо получалось. Наташа не обладала подобными талантами по части «стибрить из-под носа», поскольку была неловкой и неуклюжей. Обычно во время операций Наташа стояла на стреме, но в этот раз решила поучаствовать наравне со всеми. Сикс зашипела на нее: «Таш! Делай, что всегда. Не беси меня, шлюха!» — но это не изменило Наташиных намерений. Она подошла к стойке с сережками и опрокинула ее как раз в тот момент, когда Сикс пыталась засунуть в карман три пары блестящих висюлек.
В результате два дюжих охранника, которые материализовались словно из воздуха, вывели трех подруг из магазина на виду у прохожих, двигавшихся по Кенсингтон-Хай-стрит. Охранники поставили девушек к стенке, но не расстреляли, а сфотографировали старым «Поляроидом». Они заявили, что выложат полученные снимки на прилавок. И если девушки еще хоть раз переступят порог магазина… Дальнейших объяснений не требовалось.
Это приключение заставило Сикс стиснуть зубы. Она не привыкла к подобному унижению, потому что прежде ее не ловили с поличным. Не поймали бы и в этот раз, если бы не чокнутая Наташа, которая вбила себе в голову, что должна украсть серьги из магазина. «Слушай, Таш, ты просто тупая корова!» — бросила Сикс, но это заявление не принесло желаемого облегчения. Для разрядки Сикс требовался другой объект, а Несс как раз была рядом.
Сикс подступила к ней исподволь. Как большинство людей, которые не могут правильно оценить свое эмоциональное состояние, Сикс подменяла подлинные чувства чем-нибудь, лежащим на поверхности: страдая от отсутствия цели в жизни, она приписывала это отсутствию денег.
— Нужно раздобыть бабок. Нельзя же вечно рассчитывать на везение, на то, что нас не засекут.
— Вот именно, — подхватила Таш, поскольку всегда соглашалась с подругой.
Наташа не спрашивала, для чего им деньги. Если Сикс так считает, значит, так и есть. Сикс знает, что говорит. Деньги всегда пригодятся, особенно когда парни, развозящие на велосипедах дурь, боятся отсыпать чуток от дозы за выполнение любой эротической фантазии.
— Вопрос — где? — продолжала Сикс.
Она порылась в сумке, висевшей на плече, и вынула пачку «Данхилл», которую накануне стянула с лотка табачника на Харроу-роуд. Сикс вынула сигарету, не предложив пачку подругам. Ни спичек, ни зажигалки у нее не было, поэтому она остановила белую женщину с коляской и попросила «какого-нибудь дерьма прикурить эту сраную сигарету». Женщина растерялась и открыла рот, но не смогла вымолвить ни слова.
— Ты, сука, оглохла, что ли? Прикурить есть? — повторила Сикс. — В твоей сумке наверняка что-нибудь завалялось.
Женщина оглянулась в поисках помощи. Но в Лондоне руководствуются принципом «ты умри первым», поэтому никто не хотел ввязываться в конфликт. Если бы женщина ответила: «Ступай прочь, вонючий кусок дерьма, а то сейчас заору, и у тебя барабанные перепонки лопнут», Сикс бы так удивилась, что послушалась бы и отошла в сторону. Но вместо этого бедная женщина стала шарить в сумке, пытаясь выполнить просьбу Сикс. Тут девушка заметила бумажник. Она оценила его толщину, подумала о связанных с ним возможностях и потребовала денег.