Перед восходом солнца
Шрифт:
«Доктор Циммерман объявил, что у меня расстроена печень. Итак, я дурю от расстройства печенки!..» [120]
Долгие годы Некрасова лечили от этой болезни.
Однако после смерти тело было вскрыто, и внутренние органы, включая печень, найдены были в хорошем состоянии.
Доктор Белоголовый, [121] присутствовавший при вскрытии, пишет:
«Для 52 лет он сохранялся изрядно. [122] Никаких болезней, кроме конституционального специфического расстройства, не было». [123]
120
Доктор
121
Н. А. Белоголовый (1834–1895) — известный петербургский врач.
122
Неточность автора; надо: «Для 55 лет…» {прим. ред.}
123
У Некрасова была раковая опухоль прямой кишки. Причем эта опухоль была вырезана за четыре месяца до его смерти. Однако опухоль эта могла возникнуть только лишь незадолго до его конца. {прим. автора}
…он сохранился изрядно… — См.: Белоголовый И. А. Воспоминания.-М., 1898.-С. 438. {прим. ред.}
Меланхолия же сопровождала Некрасова всю жизнь. Даже семнадцатилетним юношей, едва вступив в жизнь, Некрасов писал:
И в новый путь с хандрой, болезненно развитой,Пошел без цели я тогда… [124]Эта «болезненно развитая хандра» происходила не от болезней тела. Причины ее лежали в ином. Даже при поверхностном анализе можно было убедиться в наличии бессознательных представлений, подчас одерживающих верх.
Предполагалось, что у Салтыкова (Щедрина) опухоль в мозгу, так как у него были, как пишет доктор Белоголовый, «судорожные сокращения в мышцах тела… — до такой степени сильны, что писание стало для него не только затрудни тельным, но и почти невозможным».
124
Из стих. Некрасова «В неведомой глуши…».
В 1881 г. (пишет Белоголовый) «эти подергивания стали чрезвычайно велики и приняли вид Виттовой пляски».
Кроме того, у него возникли «боли в глазах, не связанные ни с каким очевидным поражением глазного аппарата».
Эти симптомы и «мучительные припадки свойственной ему хандры» навели врача на мысль, что у Щедрина «имеется опухоль или киста в мозгу». [125]
Однако по вскрытии (как сообщает тот же врач) ни опухоли, ни кисты, ни каких-либо изменений в тканях мозга не было обнаружено.
125
…судорожные сокращения в мышцах… В 1881 г… …мучительные припадки свойственной ему хандры…имеется опухоль… — См. издание Н. А. Белоголового. — С. 226, 276, 277.
Причины, несомненно, гнездились, в функциональных расстройствах, в бессознательных представлениях, в сфере ошибочных чувств, ошибочных ответов на те раздражения, кои не соответствовали силе и целесообразности этих ответов.
Вероятно, современная наука в первую очередь произвела бы анализ психики, прежде чем высказывать предположения об опухоли в мозгу.
Такого рода анализ, быть может, сохранил бы жизнь величайшего романиста Бальзака.
История его любви (к Ганской [126] ) есть история его болезни и гибели.
126
Ганская Ева-Вячеслава (1800–1882) — польская графиня, возлюбленная, затем жена Бальзака.
В течение многих лет он переписывался с этой женщиной. Он ее любил с той силой, на какую способен человек большого сердца и большого ума.
На расстоянии (они жили в разных странах) она не была ему «опасна». Но когда она захотела уйти от мужа, чтоб приехать к нему, он написал ей:
«Бедная привязанная овечка, не покидай своего стойла».
Однако она «покинула свое стойло». Она приехала (в Швейцарию) — чтобы повидаться с Бальзаком. Однако это была несчастная встреча. Бальзак почти избегал Ганскую.
Биографы были поставлены в тупик его поведением.
Один из биографов пишет:
«Он почувствовал боязнь узнать ту, которую любил».
Другой биограф пишет:
«Он испугался слишком большого счастья» (!).
Третий биограф делает вывод:
«У него была скверная комната, и он стеснялся приглашать ее к себе». [127]
Какой вздор! И какие пошлые мотивы найдены для объяснения бегства, обороны, страха.
127
Бедная привязанная овечка… Он почувствовал боязнь… Он испугался слишком большого счастья… и т. д. — См.: Бенжамон Р. Необычайная жизнь Онорэ де Бальзака. — М.; Л., 1928. — С. 208–213, 346.
Но вот у Ганской умер муж. Все нравственные мотивировки отпали. Никаких отступлений больше не могло быть.
Бальзак должен был выехать в Польшу, чтоб жениться на Ганской.
Биограф пишет, что это решение ехать необыкновенно взволновало его.
«Сев в коляску, Бальзак чуть было не остался там навсегда».
С каждым городом, приближаясь к цели путешествия, Бальзак чувствовал себя все хуже и ужасней.
У него началось удушье в такой степени, что дальнейший путь казался ненужным.
Он приехал в Польшу почти развалиной.
Слуги поддерживали его под руки, когда он вошел к Ганской.
Он бормотал:
«Моя бедная Анна, я, кажется, умру прежде, чем дам вам свое имя».
Однако это его состояние не оборонило его от венчания, которое было назначено заранее.
Последние дни перед этим Бальзак был почти парализован. Его внесли в церковь сидящим в кресле.
Он вскоре умер. Умер пятидесяти лет от роду. Это был человек огромной физической силы, огромного темперамента. Но это не спасло его от поражения. [128]
128
До брака с Ганской у Бальзака было немало увлечений и связей, однако эти отношения не казались «опасными», их можно было порвать. Брак же препятствовал бегству. Конфликт усложнялся, создавалось «безвыходное» положение.
Мы видим на этом примере, какой силы может иной раз достичь противник. И какая иная оборона требуется для победы над ним, над ложными инфантильными представлениями, столь устрашающими наш бессознательный мир.
7
Таких примеров поражения, примеров тоски, болезней и гибели можно привести немало. Но я этим ограничусь.
Люди видели перед собой, казалось бы, наглядные примеры: высокий ум чаще других терпит страдания. Казалось, эти страдания относятся ко всякому высокому уму. Казалось, высокий ум несет беду, горе, болезни. Однако эти страдания вовсе не относились к высокому уму. Они относились к уму, главным образом связанному с искусством, с творчеством, в силу особых, специфических свойств этого ума, в силу склонности этого ума к фантазиям, к сверхчувствительным восприятиям. Именно эти особые свойства ума (чаще всего наследственного характера) давали большую возможность для возникновения ошибочных нервных связей, почти всегда основанных на ложных младенческих фантазиях!
Однако это вовсе не означает, что все люди искусства, творцы и фантазеры, обязательно несут с собой болезни и воздыхания. Эти болезни возникают в силу несчастного стечения обстоятельств. А свойства ума являются только лишь благоприятной почвой для их возникновения. [129]
Вот где кроется ошибка. И вот где истоки хулы, произнесенные разуму. Высокое сознание не является чем-то опасным. Даже для сверхчувствительного ума, склонного к фантазиям, вовсе не обязательны страдания и психоневрозы.
129
Эти свойства высокого ума как раз и помогут обнаружить ошибку в сфере условных связей.