Перед заходом солнца
Шрифт:
Кламрот. Мы не претендуем на право жизни и смерти, но мы не можем спокойно смотреть…
Беттина. Отец, отец, взгляни на портрет матери!
Клаузен. Не злоупотребляй тем, что свято!
Вольфганг. А я считаю злоупотреблением, когда через этот священный для нас порог приводят дочь человека, покончившего с собой в тюрьме!
Беттина. Папа, у меня разрывается сердце! Подумай о маминых драгоценностях!
Клаузен (сжимая кулаки). Вон! Сию минуту вон! Все,
Эгмонт. Но, дорогой отец…
Вольфганг. Если так, то в тысячу раз лучше нищета! Лучше уйти с женой и детьми куда глаза глядят, чем терпеть такое обращение!
Кламрот. Да, в тысячу раз лучше уйти и терпеть нужду! Впрочем, у меня найдется достаточно сил, чтобы оградить от нее себя и свою семью. Этим вам не повернуть часовой стрелки назад. Зачем мне тратить силы, служа на тонущем корабле?
Клаузен. Этого и не требуется. Вон, вон! Я лишаю вас всех полномочий. Забирайте свои пожитки! Забирайте свои пожитки! Вон, вон!
Все уходят. Остается только доктор Штейниц.
Штейниц. Мой дорогой, мой старый уважаемый друг…
Клаузен (кладя руки ему на плечи). Я никому не позволю погасить свет моей жизни.
Действие четвертое
Первая половина ноября. Та же декорация, что в первом и третьем действиях. Около одиннадцати часов утра. Горит электричество. Гейгер завтракает. Входит Штейниц.
Штейниц. Очень прошу извинить меня. Я и не подозревал, что вы здесь.
Гейгер. О да, я приехал вчера вечером.
Штейниц. Я только знал, что тайный советник ожидает вас с большим нетерпением.
Гейгер (весело). Он написал, что хочет поговорить со мной.
Штейниц. Разрешите хоть пожать вам руку…
Гейгер. О, рад вас видеть. Вы можете мне сказать, почему я до сих пор не встретил в доме ни Беттины, ни Эгерта, никого из семьи? С Маттиасом я вчера говорил только мимоходом.
Штейниц. Как вы нашли тайного советника?
Гейгер. Я видел его только минуту. Он выглянул из спальни. Мне он показался таким, как всегда.
Штейниц. Тайный советник, правда, немного сдал, но это меня не так беспокоит… у меня есть заботы посерьезнее.
Гейгер (слегка улыбаясь). Вы имеете в виду фатальное положение вещей?
Штейниц. К этому положению вещей уже привыкли.
Гейгер. Неужели правда, что малютка живет здесь в доме?
Штейниц. Да, фрейлейн Петерс действительно уже несколько недель здесь.
Гейгер (весело). Вот как? Все же ситуация… не находите ли вы, несколько щекотливая?
Штейниц. Ситуация необычная.
Гейгер (смотрит на него широко раскрытыми от удивления глазами, по-прежнему весело). Мы оба согласны, что это необычно. Ладно, на этом и остановимся. Для нас обоих совершенно ясно, что положение необычное. Или вы находите его обычным? Я живу в Англии, где подобное совершенно необычно.
Штейниц. Для нас это тоже необычно. Уже несколько недель в городе только отсюда и черпают темы для сплетен и пересудов.
Гейгер (так же, как раньше). И это необычно. Но, доктор, не можете ли вы мне намекнуть, чего от меня ждут? Я бесконечно неловок в таких делах, – имеете ли вы понятие, в чем должна заключаться моя роль в этой неприятной истории?
Штейниц. Тайному советнику нужен союзник: в конце концов, ведь он порвал почти со всем, что до сих пор составляло его жизнь.
Гейгер. С кем же он, например, порвал? Я несведущ как ребенок.
Штейниц. Прежде всего со своими детьми.
Гейгер. Но все же не с Беттиной?
Штейниц. Беттина сама порвала с отцом. Они не видятся, он не говорит о ней.
Гейгер. Понимаю, поведение Беттины объясняется ее тактом. Но почему мой старый друг Клаузен не избежал этого двусмысленного шага, что легко было сделать; зачем напрасно бросать вызов общественному мнению?
Штейниц. Вот это ему и надо было. Он не мог не бросить этого вызова. Тайный советник во всех своих поступках проявляет исключительную решительность.
Гейгер. Зачем он это делает? Какие его планы?
Штейниц. Мне кажется, он хочет показать своему зятю, которого он отстранил от дел, кто хозяин, и, кроме того, до своего ухода на покой собирается объясниться с обществом начистоту.
Гейгер. Бросая перчатку обществу, он хочет иметь во мне союзника? Пожалуй, я для этого неподходящий человек.
Штейниц. Тайный советник недооценивает своих противников: его зять готов на все, а дети, считая себя отверженными, целиком идут на поводу у Кламрота.
Гейгер. Маттиас никогда не доверял Кламроту, это я могу подтвердить. Поэтому он его и отстранил.
Штейниц. Слишком поздно. Ему не удалось вывести этого человека из строя.
Гейгер. Мой друг решил во что бы то ни стало жениться на этой девушке?
Штейниц. Насколько мне известно, это его твердое намерение.
Гейгер. Тогда незачем медлить. Протесты и интриги бессильны перед совершившимся фактом.
Штейниц. Учтите, противники еще не решились на последний ход.
Гейгер. Какой же это ход?
Штейниц. Я не знаю. То, о чем шепчут, просто страшно вымолвить.
Гейгер. Все-таки было бы хорошо, если бы вы осведомили меня.