Перед заходом солнца
Шрифт:
Клаузен. Значит, как я и Гейгер. Это чрезвычайно редкий случай – молодость и дружба исчезают одновременно. Итак, сядем. (Замечает отсутствие Беттины.) Где Беттина? Пора уже начать завтрак. Эгерт, милый, скажи Беттине, что мы все в сборе.
Эгмонт уходит.
Какие новости ты привез из Фрейбурга, [42] дорогой Вольфганг?
Вольфганг. Там все как всегда – ровно ничего нового.
Клаузен (Кламроту). Хорошо ли работает новая ротационная
42
Фрейбург – университетский город в Германии.
Вольфганг. Мне все же хотелось бы подождать Беттину.
Возвращается Эгмонт.
Эгмонт. Беттина просила передать, что ей сегодня не по себе. Просит начать без нее.
Клаузен (подчеркнуто, Штейницу). Я прошу Беттину прийти… Ведь она должна заменять хозяйку дома. Дорогой Штейниц, надеюсь, вы скажете мне, что с ней случилось?
Штейниц уходит.
Эгмонт. Думаю, обычная мигрень.
Инкен. Господин тайный советник, вы не очень рассердитесь, если я попрошу вас отпустить меня? Вы помните, я уже просила вас об этом. Меня ждет дома мама. У нее срочные дела. С детьми останется только дядя.
Клаузен. В садоводстве есть телефон. Эгерт, будь добр, позвони фрау Петерс.
Инкен. Я ведь сказала: мама должна уйти, у мамы срочные дела.
Клаузен. Ах да, у фрау Петерс срочные дела… (Бледнеет, тяжело дышит, хочет говорить, многозначительно смотрит то на одного, то на другого, собираясь что-то сказать, но сдерживается, с возрастающим нетерпением молча ходит взад и вперед. Внезапно останавливается перед Вольфгангом.) Ты, собственно, знаком с фрейлейн Инкен?
Вольфганг. Нет. В день твоего рождения фрейлейн не была представлена мне.
Клаузен (с ударением). Тебя не представили даме? Итак, я хочу тебя представить: это мой сын Вольфганг, фрейлейн Инкен.
Входят доктор Штейниц и Беттина.
Штейниц. Господин тайный советник, я привел вам исцеленную.
Беттина. Прости, папа, я охотно пришла бы, но только думала, что я больше здесь не нужна.
Клаузен. Почему ты так думала?
Беттина. Почему? На это трудно ответить.
Клаузен. Прошу к столу. (Беттине.) Об этом после.
Все садятся. Инкен остается без места. Клаузен замечает это и быстро вскакивает.
Клаузен. Что это значит? Пожалуйста, сюда, на мое место, Инкен!
Винтер. Прошу прощения, я сначала накрыл на девять приборов, и…
Клаузен. И что же?… Куда он делся? Я спрашиваю о девятом приборе.
Винтер. По приказу господина профессора Вольфганга я…
Тяжелая пауза.
Клаузен (ударяет кулаком по столу так, что падают бокалы). Черт возьми! Подать его сюда!
Инкен поспешно ускользает.
Штейниц. Успокойтесь, ради Бога, дорогой тайный советник.
Клаузен (приходит в себя, замечает отсутствие Инкен). Куда исчезла фрейлейн Инкен?
Эгмонт. Ничего удивительного, если она сбежала от такой гостеприимной семьи.
Клаузен (с глубоким негодованием, угрожающе). Скорее вы все, один за другим, покинете мой дом, чем оттолкнете ее от этого порога! (Идет за Инкен, чтобы вернуть ее.) Общее волнение и смятение.
Штейниц. Итак, чего вы добились, господа?
Вольфганг. Никто не может требовать от меня, чтобы здесь, перед портретом покойной матери, я подавлял в себе чувство возмущения и отвращения.
Кламрот. Могу только сказать, что в этом есть и хорошее. Мы теперь все ясно слышали, какая судьба нас ожидает.
Штейниц. Да, вы это слышали ясно. И было бы большой ошибкой сомневаться в значении слов, сказанных таким человеком, как тайный советник.
Беттина (хватается за голову). Я больше ничего не понимаю! Я как безумная!..
Вольфганг. Этого понять нельзя. Или, может быть, вы, доктор, объясните мне, как уста нашего отца, который выше всего на свете ставил свою семью, могли произнести такую угрозу?
Штейниц. Его тягчайшим образом оскорбили. Он раздражен.
Эгмонт. И все же – это слишком! Он грозит выгнать из родного дома всех своих детей.
Штейниц (прислушивается). Петерс уехала – тайный советник возвращается один.
Вольфганг. Я решился – я ему отвечу!
Все ждут страшного взрыва гнева. Однако тайный советник входит совершенно изменившийся, спокойный и непринужденный, будто ничего не произошло.
Клаузен. Мы опоздали, сядем.
Все садятся вокруг стола. Винтер и второй лакей начинают подавать. Некоторое время едят молча. Наконец тайный советник начинает.
Что нового в Женеве, господин Кламрот?
Кламрот. В Женеве… в данную минуту… я, право, не знаю.
Клаузен. Оттилия, у твоего младшего ребенка была свинка? Надеюсь, он выздоровел?
Оттилия. Уже давно, папочка! Уже восемь дней, как он играет в песке.
Клаузен. Вольфганг, ты читал прекрасную статью доктора Августа Вейсмана? [43] Он, кажется, был профессором у вас в Фрейбурге?
43
Вейсман Август (1834–1914) – немецкий биолог.
Вольфганг. Чтобы ответить, я должен знать, о чем эта статья!
Клаузен. О чем? О жизни и смерти.
Вольфганг. Это тема вообще всей литературы.
Клаузен. Вейсман, однако, утверждает, что существует только жизнь.
Вольфганг. Что, конечно, несколько преувеличено.
Клаузен. Он отрицает смерть. Он отрицает, что смерть – необходимый перерыв для продолжения и обновления жизни.
Вольфганг. Для молодых смерть – возможность, для стариков – неизбежность.
Клаузен. Я вижу, ты ровно ничего в этом не понимаешь. – Надеюсь, ты теперь совершенно здорова, Беттина?