Передача лампы
Шрифт:
Никакой разумный человек не станет этого делать.
Все эти советы превращают человека в лицемера. В Америке тысячи книг такого плана, которые превращают человека в лицемера.
Я слышал, как-то Генри Форд просматривал в книжном магазине новые издания, а Наполеон Хилл… Он хорошо пишет, его книги впечатляют, но все это лицемерие. В своей книге «Думай и богатей», бестселлере, он предлагает вам представить себя богатым — и вы разбогатеете. Созданный вами образ рано или поздно станет реальностью. Вы до сих пор бедны, потому что не можете визуализировать. Научитесь думать и богатеть, и больше ничего делать не надо. Вам нужно просто
Его книга только вышла, и он продавал ее со своей подписью. Он был счастлив, когда зашел Генри Форд, и сказал: «Я бы хотел презентовать вам свою книгу».
Генри Форд посмотрел на название — «Думай и богатей», — а он знал не понаслышке, что богатеть — напряженный труд; дело не в том, что ты думаешь. Он сказал: «Я приму твою книгу после небольшого вопроса. Ты приехал сюда на автобусе или на своей машине?»
Хилл ответил: «На автобусе».
Генри Форд сказал: «Вопрос исчерпан. Держи свою книгу. Сначала представь себя в личном автомобиле. В тот день, когда твоя визуализация материализуется, принесешь ее. А мне она не нужна: я Генри Форд. У меня больше богатств, чем ты можешь себе представить, и я не думаю, что мне нужно еще больше. Поэтому подари ее кому-нибудь другому».
Как красиво он доказал человеку несостоятельность его теории: ты приехал на общественном транспорте, у тебя нет своей машины, и ты осмеливаешься писать книгу, которая рассказывает, что просто мыслью, визуализацией, регулярным представлением можно материализовать свои желания.
Неважно, сколько раз ты будешь повторять, но если любовь ушла, то она не вернется. Она никогда не возникала благодаря твоим стараниям. Она не то, что сделал ты. Так случилось; она пришла и завладела тобой. Но однажды ты понимаешь, что ее больше нет. Она не была тем, что сделал ты, поэтому ты не можешь ничего сделать, чтобы предотвратить ее уход.
Для человека, обладающего интеллектом, просто прекрасно, что все быстро меняется. Перемены будут постоянно увлекать его.
Выполняя одну и ту же работу всю жизнь, вы становитесь роботом; вы начинаете делать все автоматически. Думать нет необходимости.
В нашем теле есть автоматическая часть. Сначала вы думаете, пробуете, а потом это перемещается в автоматическую часть. В системе Гурджиева эта автоматическая часть играет очень важную роль.
Вы можете наблюдать это. Когда вы учитесь водить машину, в самом начале очень трудно… почти невозможно. Вы должны смотреть вперед на дорогу, чтобы не попасть в аварию и никого не сбить. Вы должны ехать по правой стороне, поэтому вы должны постоянно следить за рулем. Вы должны соблюдать определенную скорость, поэтому вы должны постоянно следить, с какой скоростью вы едете. А еще вы должны чувствовать свою ногу, жмущую на педаль газа. И не терять из виду тормоз, потому что в любой момент может что-либо случиться, и тогда вам придется тормозить.
Столько всего… и в таком безумном движении вокруг. Если вы будете смотреть на тормоз, вы забудете, что должны смотреть вперед. Вы не должны смотреть на тормоз; должна работать ваша нога.
Это кажется невозможным. От вас требуется столько всего, столько всего одновременно. Одно вы успеваете — другое упускаете; справляетесь с другим — упускаете что-то еще.
Но немного практики, и все приобретенные навыки переходят в область автоматики. Тогда вы можете петь, можете
Посредственность находит, что, как только вы довели что-то до автоматизма, пора остановиться. Познавать новую работу, познавать новую жену… вы прекрасно знаете свою старую жену; хорошая она или плохая, какой бы она ни была, вы знаете ее. А теперь это нечто неизвестное. И как оно будет, вы не знаете. А новая работа означает новое обучение, новый город означает поиск новых друзей, поиск нового общества.
Но если каждые три года вам нужно будет что-то менять, ваша жизнь не будет терять остроты, будет становиться все богаче и богаче.
Поэтому я не думаю, что быстрота перемен представляет собой опасность для одаренного человека. А все развитие человечества зависит от одаренных людей; толпа не сделала ничего для прогресса или эволюции.
Поэтому Тоффлеру нечего беспокоиться… разве что он сам принадлежит к числу заурядных людей. И, мне кажется, он принадлежит, иначе ему было бы понятно, что мы приходим в мир, где каждый должен оттачивать свой разум, чтобы выжить. Даже у посредственности есть потенциал, но она не прикладывает никаких усилий. Но если мир меняется, ей придется прикладывать усилия.
Я вижу разницу… В Индии любой молодой человек — если он образован — разбирается только в географии, истории, математике… Но он не разбирается в плотничном деле, он не разбирается в музыке, он не разбирается в кулинарии, он не разбирается больше ни в чем.
А на Западе такой же молодой человек того же возраста знает гораздо больше, потому что западной молодежи приходится готовить себя к миру, который нельзя принимать как данность. Сегодня есть возможность быть музыкантом; завтра такой возможности не будет, и вам придется быть плотником, или водопроводчиком, или поваром. Это ценится больше.
Например, наша коммуна в Америке… Мы не можем организовать такую коммуну в Индии, потому что либо мы получим совершенно необразованных, неумелых людей, которые не смогут ничего делать без надзора, приказов, указаний, постоянных напоминаний — но и тогда не получится прекрасное творение, это будет топорная работа, либо у нас будут образованные люди, которые не смогут сделать даже этого. Они скажут: «Мы знаем географию, мы знаем историю, мы можем рассказать, когда Сократ женился, мы можем рассказать, когда его отравили — какого числа и в котором часу».
Но не это нужно для того, чтобы организовать коммуну. Они не могут построить дом, они не могут уложить дорогу, они не могут возвести плотину, они не могут посадить деревья. Они убоги в этом смысле. Единственное, что они могут, — это быть чиновниками.
Это все очень сложно, потому что Индия все еще живет в непоколебимом прошлом, когда все всегда остается неизменным.
Этот вихрь, поднявшийся на Западе, необычайной значимости. Это не кризис, это критический момент. Это великий шанс для талантливых, а также возможность для тех, кто до сих пор жил неизменной жизнью, научиться чему-либо на примере этих изменений. Они не сделают их беднее, они сделают их богаче. Человек должен уметь многое, а это возможно лишь тогда, когда он идет по жизни, меняя профессию за профессией.