Передача лампы
Шрифт:
Другими словами, чтобы красиво умереть, нужно красиво жить.
Чтобы умереть в изумлении и восторге, в экстазе, нужно всю жизнь готовиться к экстазу, восторгу, изумлению.
Смерть — это кульминация, крещендо вашей жизни. Она не противостоит жизни. Она не разрушает жизнь.
Поэтому я сказал, что смерти в общепринятом смысле не существует. На самом деле, она дает телу еще один шанс вырасти. А если вы уже выросли, то нет необходимости в еще одном шансе; ваше существо перемещается в предельное существо. Вы больше не отдельная маленькая капелька, а целый океан существования.
В своей книге «Tertium Organum» — одной из наиболее
Но в математике сознания все наоборот: здесь часть может стать целым, а целое может стать частью, по сути, они одно и то же. Вместо того чтобы использовать слово часть, мы должны говорить: «У вас мини-существо, малый образ целого, а когда тело исчезает, малый образ становится одним целым с большим образом». Смерть — великий восторг, но только для тех, кто трудится, чтобы сделать ее таковой. Ключ в том, что вы должны оставаться в сознании.
Я слышал, как три друга — хирург, политик и юрист (мировой судья) — непринужденно общались утром на прогулке. Обсудив самые разные темы, они стали спорить, чья профессия древнее.
Судья сказал: «Конечно же, моя, потому что, как мы знаем, чем дальше в прошлое, тем более груб, преступен и дик человек. Конечно, судья был необходим, чтобы поддерживать мир, чтобы объединять общество, защищать невиновных.
Да и в наше время люди подразделяются на религии, на нации, на расы, на все более и более мелкие группы, и они воюют — непрекращающиеся беспорядки по всему миру. Без системы правосудия невозможно было бы избежать этих беспорядков и спасти человечество».
Убедительно — но политик рассмеялся. Он сказал: «Ты можешь обманывать кого угодно, но не меня. Скажи сначала, если бы меня не было, кто вызвал бы все эти беспорядки? Политик — обязательное условие любого преступления». И, хотя ни один политик с этим не согласится, все, что он сказал, правда.
Хирург сказал: «Вы оба, возможно, и правы, но вы не можете соперничать с хирургом. Операция случилась раньше. Бог взял ребро у Адама и сотворил из него женщину. Это была сверхъестественная операция. И это было в самом начале, вы не можете вернуться еще дальше». Но даже Бог должен был лишить Адама сознания, чтобы забрать его кость.
С древности существуют удивительные книги, о которых должен знать весь мир. Около пяти-семи тысяч лет назад в Индии жил человек — Сушрат, и он написал книгу по хирургии. Самое удивительное — все, что мы делаем сейчас, описано в ней: инструменты, методы, все, даже анестезия.
В Гималаях найдено маленькое растение: всего нескольких капель его сока достаточно для того, чтобы часами поддерживать человека в абсолютно бессознательном состоянии. Оно и сейчас существует.
И если в нашей скромной хирургии с самого начала бессознательность — непременное условие… смерть — это великая операция. Ничто не может быть более значительным: все тело нужно отделить от существа, которое стало отождествляться с ним и цепляется за него. В бессознательном состоянии это сделать возможно.
Очень немногие умирают сознательно, отсюда страх; потому что очень немногие живут сознательно, отсюда страх. Какой бы вы хотели видеть свою смерть, такой для начала вы должны сделать свою жизнь, потому что смерть неотделима
Смерть — блаженство, не проклятье.
Ошо, Гурджиева обвинили в попытке удержать свою жену живой, когда она умирала. Его ученики были потрясены и не поняли его. Как он мог помочь ей, если он не был способен сделать это прежде?
Революция 1917 года в России помешала всей работе Гурджиева. Его ученики разбежались. Он сам вынужден был покинуть Россию, потому что коммунисты, которые пришли к власти, были материалистами — они не верили ни в какой духовный рост. Они считали, что человек — просто растение.
Но Гурджиеву удалось взять с собой небольшую группу учеников, которые смогли очень развиться и кристаллизироваться. Так случилось, что его жена была одной из них. Они остались в Константинополе в ожидании возможности где-нибудь обосноваться. Именно в Константинополе их обнаружил Беннет и привез в Европу.
Сначала он хотел поселиться в Англии, но, видимо, никакая страна — вследствие заурядности мышления политиков — не хочет, чтобы в ней появлялись титаны. Они не могут принять человека, который больше знает, который велик; а Гурджиев был очень сильным, ярким, харизматичным человеком — все, кто когда-либо соприкасался с ним, менялись. Англия ему отказала. Ему отказывала страна за страной.
Только по чистой случайности премьер-министр Франции прочитал некоторые из его книг и был чрезвычайно потрясен. Он пригласил его и предоставил ему прекрасное место недалеко от Парижа, всего в нескольких милях, где он основал свою коммуну.
В этой коммуне было два подразделения. В одном была старая русская гвардия, приехавшая с ним, которая была намного более развитой, чем новые последователи с Запада, особенно из Америки. Было вдвойне трудно.
Во-первых, российская группа говорила только по-русски, поэтому общаться было невозможно. Во-вторых, они были высокоразвитыми, а эти новые люди были высокообразованными, но духовно абсолютно неразвитыми. Русские же были не очень образованны. Это создавало еще один барьер на пути общения: они не могли общаться интеллектуально, этому препятствовало незнание языка, этому препятствовало отсутствие образования; на уровне существа общение также было затруднительно, потому что российская группа была намного более развитой — Гурджиев работал с ними годами.
Самой опытной ученицей была его жена. Это стало тревожить людей, особенно новую группу: «Почему это Гурджиев настолько внимателен к своей жене?» Дело было не в том, что она его жена; это не имело значения. Дело было в том, что он работал с этой женщиной больше, чем со всеми, и она умирала. Это был вопрос нескольких дней — если ему удастся удержать ее живой, у нее произойдет кристаллизация. Иначе кто знает, через сколько кругов рождения и смерти ей еще предстоит пройти.
И он был способен продержать ее в живых, потому что в его системе передача энергии — один из основных методов. Он мог быть использован до самого предела: умирающий человек мог жить столько, сколько человек, передающий ему свою энергию; если он передаст всю энергию, он мгновенно умрет, а умирающий человек сможет жить долго.