Передача лампы
Шрифт:
Он воевал, но никогда не тревожился, но этот человек вызывал у него сильный страх; он может сделать что угодно. У него в руке тяжелый посох; он может ударить или… «Никто не узнает, потому что я буду один. Я никогда не был один». Много раз он говорил себе: «Забудь об этом», — но заснуть не мог. В четыре часа он вынужден был пойти: такой притягательной силой обладал этот человек.
Когда он пришел, Бодхидхарма сказал: «В итоге ты все-таки решил прийти — а всю ночь колебался».
Ву спросил: «Как ты узнал?»
Бодхидхарма сказал: «Это вопрос не знания. Эго —
Император Ву не мог понять, что бы это значило. Что он говорит? Но не было другого выхода, чем сделать то, что он приказал. И он сел перед ним. Впервые в жизни он с закрытыми глазами пытался найти эго, зная, что рядом сидит Бодхидхарма с посохом — опасный человек.
«И что он имел в виду, когда сказал, что один удар — и все кончено? Он покончит со мной или с эго? Но теперь что будет — то будет. Лучше все-таки попробовать».
Ву все осмотрел внутри: он нигде не мог найти эго. Эго — это просто воображение; это не реальность, не то, что ты можешь найти. И пока он искал эго — так скрупулезно, потому что напротив сидел безумец с посохом, — мысли остановились, время остановилось. Он не заметил, как пролетели два часа, но он впервые почувствовал великую тишину, настоящий покой.
Когда поднялось солнце, его лицо озарилось новым светом. Бодхидхарма встряхнул его и сказал: «Достаточно. Ты не нашел его, потому что его там нет. Те, кто искал его, никогда не находили, и те, кто продолжает искать способ отбросить его, избавиться от него, освободиться от него, остаются в той же тюрьме, потому что они никогда не ищут его. Прежде чем начать думать, как отбросить что-то, нужно найти его. Ты не можешь отбросить то, чего не существует».
Император Ву дотронулся до ног Бодхидхармы и сказал: «Я освободился от бремени, от которого, как я думал, невозможно избавиться в этой жизни, потому что священные книги говорят, что нужны многие и многие жизни, чтобы избавиться от эго, — а ты смог покончить с ним за мгновение».
Бодхидхарма сказал: «Я не покончил с ним, его там не было. Его никогда там не было — это было только твое убеждение».
У Бодхидхармы был свой собственный метод. Ву приложил все усилия, чтобы убедить его посетить империю. Бодхидхарма сказал: «Ты упустил — этот шанс ты упустил, но ты всегда можешь прийти ко мне. Я останусь в этом храме, и я останусь в том же положении, сидя лицом к стене, и я повернусь только тогда, когда с вопросами придет тот самый человек. Меня не интересуют зеваки или философы. Только если придет настоящий ищущий, только тогда Бодхидхарма посмотрит на него, иначе его путь завершен».
Говорят, что он сидел лицом к стене девять лет. А потом появился его преемник. Он отрезал себе одну руку, бросил ему и сказал: «Повернись, иначе я себе отрежу и голову». И Бодхидхарма вынужден был повернуться. Вы не можете отказать человеку, который сначала отрезал себе руку и готов отрезать голову, если вы не повернетесь.
Бодхидхарма сказал: «Подожди! Ты тот самый человек — я ждал тебя». Он стал его преемником, и прежде чем покинуть Китай, чтобы в преклонном возрасте вернуться в Гималаи… Многие века Гималаи были местом, где пробужденные, мастера, мистики любили умирать — там так спокойно… Прежде чем уйти, он позвал четверых своих лучших учеников и спросил у них: «Что такое дзен? Это будет ваш экзамен — один вопрос, — я хочу выбрать своего преемника».
Человек, отрезавший себе руку, тоже был среди них. Один из них сказал: «Дзен — это тишина, покой и познание себя».
Бодхидхарма сказал: «У тебя мои ботинки». Таким он был — у него был свой способ самовыражения.
Второй ответил: «Дзен — это трансформация сознания в суперсознание».
Бодхидхарма сказал: «У тебя мое тело».
Он повернулся к третьему, и третий сказал: «Дзен есть, но это можно только ощутить, это нельзя объяснить. Я надеюсь, ты простишь меня».
Бодхидхарма сказал: «У тебя мой мозг».
Он повернулся к четвертому — это был тот, кто отрезал себе руку. Он не сказал ни единого слова. Он просто склонился, прикоснулся к ногам Бодхидхармы, и слезы благодарности упали к его ногам, как цветы.
Бодхидхарма обнял его и сказал: «У тебя это есть. Ты будешь вместо меня».
Так дзен перешел ко многим китайским мистикам и из Китая переместился в Японию. Он все еще жив… удивительно. Двадцать пять столетий не смогли его уничтожить. Ни священных книг, ни храмов, ни особых заповедей, от сердца к сердцу — передача вне слов… он все еще жив.
Когда меня задержали в Америке, в первый же день среди многочисленных звонков и телеграмм, которые я получил, был один звонок от мастера дзен из Японии. Он позвонил президенту, он позвонил надзирателю и сказал, что хотел бы переговорить со мной.
Он сказал надзирателю: «Вы совершили одно из величайших преступлений века; в нашем монастыре мы учим дзен по его книгам. Хотя я и просветленный мастер, я не могу так сказать. Что бы он ни говорил, знаю и я; но сказать так, как он это говорит, может только он — я не могу».
Надзиратель дал мне трубку, и пожилой мужчина — я не знал его — сказал: «Я знаю, где бы ты ни находился, ты блаженствуешь, поэтому глупо спрашивать тебя: „Как дела?“ Я просто хотел передать тебе, что те, кто знает, с тобой, а те, кто не знает, не в счет».
К вечеру звонков стало так много, что им пришлось подключить еще двух-трех телефонных операторов. Телеграмм было столько, что им пришлось позвать еще нескольких посыльных. Ночью надзиратель сказал мне: «Из-за тебя в тюрьме такой хаос! Здесь сидели члены кабинета министров, кандидаты в президенты, но мы никогда не видели таких проявлений любви со всего мира. Ты можешь быть уверен, что ни одно правительство не сможет навредить тебе — глаза всего мира смотрят на тебя. Они могут утомить тебя, но никто не сможет причинить тебе вред — они не могут пойти на такой риск».