Переговорщик
Шрифт:
– А… что, нельзя, да?
– Дин, привет. Успокойся, нет запрещенного ничего. Знакомьтесь, кстати. Юля – Дина, Дина – Юля.
Девчонки церемонно кивнули друг другу, старательно пряча глаза.
– Все равно нельзя! – попробовала отстоять свою позицию Дина.
– Будешь? – спросил я, и протянул ей крупное красное яблоко, которое взял из пакета.
– Буду… – уже тише ответила она и села на стул возле кровати. – А вы Мишина сестра, да?
Юлька прыснула и замахала головой:
– Не, ну что вы… Я… Я…
– Дин, не спрашивай, кто мне Юля.
– Извините… – густо покраснела девушка.
– Да нет, все нормально. Только я и сам не знаю. Юль, ты знаешь?
– Не-а, – ответила та, старательно сооружая мне невероятных размеров бутерброд. – Но ты – Мишка. И все тут. Держи!
На этот раз засуетилась и Дина, помогая сесть повыше.
– Приятно, однако… – весело буркнул я. – Две девушки ухаживают…
– Ешь давай, больной… – вздохнула Юля, вручив мне бутерброд. – А то совсем похудел, я смотрю.
Я смачно откусил от бутерброда и довольно фыркнул:
– Во мне сто килограмм живого веса. Так что, потеря в полкило вряд ли кого обеспокоит…
Юльке разрешили остаться в палате до моей выписки. Уж не представляю, как она уговорила врача, но к вечеру в палату два мужичка втащили еще одну кровать. Сноровисто поставили у окна, переговариваясь, потом притащили матрас, тощий и бугристый, в каких-то пятнах…
– Как на таком спать? – поморщился я.
Мужики не ответили. Швырнули матрас на койку и ушли.
– Да ладно, Мишка, я уживусь, – миролюбиво сказала Юлька.
– Фиг там! – буркнул я. – На этом матрасе спать невозможно. Меняемся местами! Ты будешь спать здесь!
– Фиг там! – смешливо и в тон ответила она. – Сиди уже спокойно!
К вечеру в больнице стало тише. Юлька уже притащила откуда-то чистую простынь и подушку, и теперь сидела на кровати, и рассказывала последние новости.
– Ты, главное, за Тимошку не бойся! Я его забрала тут же, как только полиция приехала…
– А как ты узнала, что полиция приехала?!
– Позвонили. Соседи твои позвонили, мол, гавкал и выл Тимофей всю ночь. Вызвали полицию. Ну, чтобы узнать, что ты в порядке. А там нет никого.
– А тебя как нашли?
– Говорят, что на стене, рядом с зеркалом был написан мой номер мобильного.
– Точно, – крякнул я. – Сам же написал, чтобы не забыть, точно… Тимоша в порядке?
Юлька кивнула, и вдруг заливисто рассмеялась:
– Он такой сладкий! И вырос как! Даже не знала, что он варенье любит!
– Сливовое.
– И с малиновым хорошо расправляется. Весь такой смешной, перепачкается вареньем, потом ходит счастливый, пытаясь облизать себя всего…
Я вздохнул:
– Угробишь мне ребенка и диабетчика из него сделаешь…
– Не бойся, не сделаю. Тем более что варенье он нечасто получает. Надо бы сходить ещё прикупить пару баночек.
– Черт возьми… Юль, а ты где деньги взяла, чтобы сюда приехать?! Совсем из головы вылетело! Заняла? Вернемся – я тебе дам деньги, вернешь всем!
Она перебралась на мою кровать и взяла меня за руку:
– Миш, успокойся уже! Мне твой друг дал. Сказал, что он тебе был должен, а теперь долг возвращает.
– Какой друг? – оторопел я.
– Бахром.
– Бахром?! Как он узнал? Ты сказала?
– Да ничего я не говорила! – отмахнулась Юля. – Когда ты сказал, где находишься, я хотела у девчонок наших денег занять, чтобы приехать. И тут он позвонил, будто мысли мои услышал. Сказал, что сейчас приедет. И приехал. Привез много денег и билет на самолет…
– На самолё-ё-ёт… – протянул я, пытаясь сообразить, когда я давал Бахрому деньги. – Так и сказал? Мол, должен и все такое?
– Так и сказал. И даже отвез в аэропорт. Привет передавал! Сказал, что ждёт в гости, когда вернемся.
– Странно все это, друг Юлька…
– Почему?!
– А я ему никаких денег не давал. И как он вообще узнал, что ты собралась сюда? Не менее странно…
– Ой… – она совсем растерялась. – Зря я взяла, да?
– Нет. Я ему верну их обратно. Ещё груши есть, кстати?
– Есть!
Она легко соскочила с кровати и открыла рюкзак:
– Помягче дать? Впрочем, они все мягкие… Других не было.
– Давай какие есть.
Бахром, Бахром… Спасибо, конечно.
Но как ты узнал?
Ночью я проснулся. Протянул руку к тумбочке и вытащил нож, который светился в темноте…
– Ты думаешь, я сейчас в состоянии творить добрые дела? – шепотом спросил я темноту.
Она не ответила. Я посмотрел на Юльку, свернувшуюся калачиком на тощем матрасе, и вздохнул. Ладно. Зовет – значит, пойдем. Лезвие открылось легко. Руны тут же ярко сверкнули в темноте и отпечатались огненными зайчиками в глазах. Я осторожно встал и нарисовал их в воздухе, чувствуя, как дрожит нечто вокруг.
– Разбудите Юльку – убью… – прошептал я неизвестно кому в темноту.
И провалился в нее же, выставив нож перед собой.
*******
Высокий и худой, он неторопливо шел куда-то, напевая что-то под нос, и даже не оборачивался.
– Эй! – окликнул я его. – Привет!
Он остановился. Повертел головой. И заверещал, да так противно, что даже мне не по себе стало. Ну вот, увидел, называется… Я спрыгнул с камня и встал перед ним:
– Да не ори ты так!