Переговоры
Шрифт:
Он оказался самым лучшим свидетелем. Видавший виды «форд транзит», нормального зеленого цвета, на боках надпись фирмы «Барлоу». Менеджер этой фирмы заявил, что в этом районе в тот час фургонов его фирмы не было. У него были точные сведения, где находились их машины в то время.
Таким образом, полиция получила описание машины, в которой скрылись преступники. Сведения об этом фургоне были переданы всем постам.
Никакого объяснения дано не было – просто указание найти его. Никто не связывал исчезнувший фургон с пожаром в сарае на Айлип-роуд.
Другие детективы ходили по домам в Симмертауне, стучались в двери домов в районе Вудсток-роуд. Видел ли кто-нибудь припаркованные машины, фургоны или иные транспортные средства? Не видали ли кого-нибудь, кто осматривал бы снаружи соседний дом? Они следовали по маршруту пробежки Саймона – в центр Оксфорда и по другую сторону его. Около двадцати человек сообщили, что они видели молодого бегуна, за которым следовали люди в машине, но всегда оказывалось, что то была машина секретной службы.
К девяти утра помощник начальника оперативного отдела почувствовал знакомое ощущение: дело быстро не закончится, никаких счастливых случаев и быстрых арестов. Их, кто бы они ни были, здесь уже не было. Старший констебль в полной форме присоединился к нему на Шотовер-плейн и наблюдал за работой групп.
– Кажется, за это дело хочет взяться Лондон, – сказал старший констебль.
Помощник проворчал что-то. Это был щелчок по носу, но одновременно и избавление от огромной ответственности. Расследование его действий в этом деле было бы достаточно неприятным, а уж если бы его постигла неудача в конце, то тут и говорить нечего…
– Уайтхолл полагает, что они, возможно, покинули наш участок. Власти вероятно захотят, чтобы этим занялась полиция метрополии. Какие-нибудь представители прессы?
Помощник покачал головой. «Еще нет, сэр. Но это ненадолго. Слишком важное дело.»
Он не знал, что дама, гулявшая с собачкой и которую люди из группы «Дельта Браво» не пустили дальше в 7 часов 16 минут, видела два трупа из трех. Страшно перепуганная она прибежала домой и рассказала об этом мужу. Не знал он также, что муж этот работал печатником в газете «Оксфорд Мэйл». И хотя он был техническим работником, он счел своим долгом сообщить об этом дежурному редактору по приходе на работу.
Звонок с Даунинг-стрит принял дежурный офицер Центра связи Белого дома, расположенного под землей под Западным крылом, рядом с кабинетом по чрезвычайным ситуациям. Звонок был принят в 3 часа 34 минуты вашингтонского времени. Узнав, кто звонит, дежурный офицер смело согласился сообщить об этом старшему по смене офицеру секретной службы, находящемуся в доме.
В это время этот офицер был с обходом в Центральном Зале рядом с жилыми помещениями на третьем этаже. Тихо зазвонил телефон на его столе, стоявшем напротив позолоченного лифта первого семейства.
– Что она хочет? Что, эти британцы не знают сколько сейчас у нас времени? – зашептал он в трубку.
Он послушал немного еще. Он не мог вспомнить, когда в последний раз кто-либо будил президента в это
– Я сейчас положу трубку и перезвоню вам, – сказал он Центру связи.
Лондону сообщили, что президента будят, и попросили подождать, что там и сделали.
Охранник секретной службы, которого звали Лепинский, прошел через двойные двери в Западную гостиную и встал перед дверью спальни четы Кормэков. Он глубоко вздохнул и тихо постучал. Никакого ответа. Он нажал ручку. Не заперто. Прощаясь мысленно со своей карьерой, он вошел. На большой двойной кровати он разглядел две спящие фигуры и решил, что президент спал ближе к окну. Он на цыпочках обошел кровать, увидел темно-бордовую пижаму президента и осторожно потряс его за плечо.
– Господин президент, сэр, проснитесь, пожалуйста.
Джон Кормэк проснулся, узнал стоящего перед ним человека, посмотрел на жену и не стал зажигать свет.
– Который час, мистер Лепинский?
– Чуть больше полчетвертого, сэр. Извините меня, пожалуйста, мистер президент, звонит британский премьер-министр… Она говорит, дело не терпит отлагательств. Извините меня, сэр.
Джон Кормэк задумался на момент, затем осторожно, чтобы не разбудить Майру, спустил ноги с постели. Лепинский подал ему халат. Пробыв на этом посту почти три года, Кормэк знал премьер-министра Великобритании достаточно хорошо. Он встречался с ней дважды в Англии, второй раз во время двухчасовой остановки на пути из Внуково, и она сама была в Штатах два раза. Оба они были людьми решительными, и отношения у них были хорошие. И, если она позвонила, значит, произошло что-то важное. А он доспит позже.
– Возвращайтесь в Центральный зал, мистер Лепинский, не беспокойтесь, вы все сделали правильно, – прошептал он. – Я поговорю из своего кабинета.
Кабинет президента размещался между спальней и Овальной комнатой, расположенной под центральной ротондой. Как и в спальне, ее окна смотрели на газон, простиравшийся к Пенсильвания-авеню. Он закрыл дверь, зажег свет, моргнул несколько раз, сел за свой стол и поднял трубку. Она подошла к телефону через десять секунд.
– С вами еще никто не связывался?
Ему показалось, что он получил удар в живот.
– Нет… никто. А что?
– Я полагаю, мистер Эдмондс и мистер Бербанк уже знают об этом, – сказала она. – Мне очень жаль, что я первая…
…Затем она рассказала ему о происшедшем. Он сжимал трубку в руке и смотрел на занавеси, не видя их. Во рту у него пересохло, и он не мог сделать глотательное движение. Он слушал фразы: «все, буквально все делается… лучшие люди Скотленд-Ярда… Не ускользнут»… Он сказал, да, спасибо, и положил трубку. Ему показалось, что его сильно ударили в грудь. Он подумал о Майре, которая все еще спала. Ему придется рассказать ей. Это будет для нее страшным ударом.