Переход (книга вторая) Вторжение глава 1-9 (CИ)
Шрифт:
– Чем мы лучше? Тем, что не врываемся в их дома, не вырезаем всех поголовно, не насилуем, не вспарываем животы беременным, - еле сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик, произнес урядник.
– Да они нас ненавидят и выродкам своим ненависть эту вместе с молоком матери передают.
– Им есть, за что нас ненавидеть, - тяжело вздохнув, произнес Семён.
– Забыл, как в первые годы, они сотнями умирали от голода и болезней возле наших кордонов. Как женщины бросались на пики, чтобы вырвать кусок хлеба, как молили еды для детей. Может напомнить тебе, на кого они охотились, что бы прокормиться?
–
– Никита махнул в сторону диких.
– Мы предлагали им и кров и пищу, чем они отплатили нам за это? Вырезанными станицами, а разграбленных хуторов не счесть. Вспомни, как они надругались над женщинами, детей малых не пощадили, под нож пускали или головой об стену, и тебя после этого совесть мучает?
– Они не все такие, к тому же жизнь в лагерях была не сладкой, - возразил есаул.
– А вот тут ты не прав Семён, если одни дозволили другим, такое сотворить, значит всё помазаны кровью. Если бы мой казак на такое дело пошел, сам лично зарубил, - стоял на своём урядник.
– Запутано всё, - печально произнес Дарчук.
– Ладно, пора на заставу возвращаться.
– Может до рассвета обождёшь?
– Нет, пойду, вон уже светлеет на востоке, да и тошно на душе. Делами займусь, может отпустит, - есаул кисло усмехнулся и встал.
– Возьми троих моих с собой.
– Не надо у вас и так работы полно, - отказался Сёмен.
– Справимся, тем более с тобой легкораненые пойдут.
– Тогда пусть идут, - согласился офицер.
Глава 2
Завальский сидел в большом зале своего поместья, которое скорее можно, да в принципе и нужно было назвать крепостью, её хозяин, а заодно и правитель окружных мест, решил крепость, или замок, звучит слишком пафосно, да и привлекает лишнее внимание, поэтому он и остановился на поместье.
Свою ставку Стас, утроил на базе бывшего ЖБИ. Крепостная стена состояла из крупных железобетонных блоков, усиленных с внутренней стороны насыпью и деревянными вышками по углам и у главных ворот. Перед стенами, как и положено имелся ров с частоколом. Главным зданием в поместье было бывшее управление, перестроено под нынешние реалии. Во дворе поместье было ещё несколько жилых строений, а также кузня, конюшня.
Перед Завальским, на дубовом столе лежала подробная карта его владений. Неделя выдалась тяжёлой, несколько дней, он можно сказать не слазил с коня. Сначала взбунтовались Дальние Выселки. Десяток, который там квартировал, с потерями еле пробился из селенья. Стас попытался мирным путем образумить мужиков, но те словно обезумив, бросались на его воинов, с которыми хоть и не братались, но могли за одним столом пропустить кружечку, другую местного пива. Пришлось в срочном порядке восстанавливать власть, мечом и огнем. Не успел он разобраться с бунтарями, как пришла её одна дурная весть. Кто-то напал на Заречье. Большую, богатую деревню вырезали всю под корень.
Стас хотел было позвать прислугу, чтобы ему налили вина, но потом передумал. Сейчас ему хотелось побыть одному и как следует подумать.
"С Заречьем вообще непонятно. Деревня хоть и была дальней, на самой границе его владений, но там никогда такого не было, бандиты и те обходили поселенье стороной", - он поднялся, взял потемневший от времени серебреный кубок, и налил в него вина.
– "В заречье силились в основном бывшие дружинники," - продолжил рассуждать Завальский.
– "Само селенье обнесено стеной. Кто мог так просто зайти туда и в капусту порубать его людей. Да какой порубать, многих буквально разорвали на части, а некоторые тела были обглоданы," - Стас тяжело вздохнул.
До него доходили слухи, что у соседей не спокойно, но до людоедства не доходило. Это в первые годы после перехода, да, случаи каннибализма встречались, но затем на людоедов начали настоящую охоту и, казалось, что этот ужас ушел навсегда.
– А нет, - мрачно произнес Завальский и сделал глоток.
На его лице появилось недовольство. Вино оказалось дешёвым и кислым. Не было в нем игры вкуса, благородства, энергии южного солнца, короче дешёвое пойло которому место в дорожных забегаловках, а не на столе правителя.
– Мда, - мрачно произнес Стас, и сделал ещё один глоток.
– Вот же сволочи. Влад!
В дверь зала осторожно постучали, и на пороге появился невысокого роста сухопарый, мужчина. Вошедшему на первый взгляд было не больше сорока, но стоило приглядеться, как становилась видна сеть мелких морщинок возле глаз, за которые можно было накинуть ещё лет пять-шесть. Впрочем, все предположения были не верны, на самом деле вошедший разменял шестой десяток, и когда грянул переход, время для него словно остановилось. Светлые, густые волосы заплетены в длинную косу, растительности на лице не было, если не считать бакенбарды
– Господин?
– Входи Влад, - не оборачиваясь, произнес Стас.
– Скажи, сколько бочек вина купили?
– Три, Господин.
– На, попробуй, - Завальский протянул кубок.
Влад, управляющий поместьем и правая рука Стаса, взял кубок и пригубил его.
– Как тебе вино?
– Отвратное, Господин.
– Влад, ты теряешь хватку?
– Завальский развернулся и вопросительно посмотрел на своего помощника.
– Я сам пробовал вино, из всех трёх бочек, и это ... это не то, что я пробовал, но это не снимает с меня ответственности, - не пряча глаз, произнес Влад.
– Твоё признание вины меня интересует сейчас меньше всего. Как это могло случиться?
– Стас взял кубок и выплеснул вино в камин.
– Господин, ответ только один морок, а это значит, среди торговцев был кудесник, - предположил управляющий.
– Что ж вполне возможно, - согласился Стас, и потер подбородок.
– Похоже, нас ни во что не ставят, раз какие-то торгаши позволяют кидать нас, а?
Завальский смахнул стоящие на каминной полке вещи.
– Восемь лет, восемь лет я врастал, вгрызался в эту землю. И что? Пришли торговцы и надули меня в моём же доме! Через неделю вся округа будет знать, Завальского можно развести как лоха, - Лицо Стаса стало пунцовым от клокотавшей у него внутри бури.