Переход
Шрифт:
Полностью избавиться от страха смерти мы никогда не сможем, потому что этот страх нужен. Жизнь дана человеку потому, что он должен что-то сделать, выполнить на земле, и страх смерти заставляет его беречь свою жизнь. Люди, прожившие свой срок в трудах и с пользой для других, часто чувствовали, что они свое дело на земле уже сделали, и, когда приходило их время, страха смерти у них не было.
Жизнь – драгоценный дар, и чтобы его сохранить, нам вместе с жизнью дан и страх смерти. Это естественно. Но плохо, когда этот страх больше и сильнее, чем он того заслуживает.
Большинство современных людей – мужчин и женщин – до тех пор, пока они здоровы и благополучны, о смерти не думают. Нет желания подумать и нет времени,
Кроме того, вся наша общественная жизнь построена так, чтобы смерти не видеть. Тяжело заболел кто-либо из близких. Раньше лечили дома. Приходил доктор, ухаживали мать, жена или муж. Теперь чуть что посерьезнее – в больницу. Когда он или она умирает, при нем обычно, да и то не всегда, медсестра или санитарка, редко врач, но не муж, жена, дети, которые смерти не знают и боятся. Когда умер, тело умершего в доме не лежит, родные его не видят, с ним не остаются и не прощаются. Затем – короткая церковная служба, а часто и вовсе без нее, несколько хвалебных слов, если нужен особый почет – траурный марш и быстрые похороны или кремация. И на кладбище потом ходят все реже, да и кладбища делаются все более неуютными и голыми.
Наша современная цивилизация направлена на отрицание смерти. Для многих сейчас смысл жизни в погоне за наслаждениями – в той или иной форме получить удовольствие или хотя бы развлечение. А это со смертью совсем не вяжется. В результате мы не видим смерти и привыкаем не думать о ней, и не только о своей смерти но и о смерти вообще не думаем.
Хорошо это или плохо, не будем сейчас решать. Не думая, жить, конечно, легче. Но зато когда смерть вдруг оказывается близкой и неизбежной -заболел человек неизлечимым раком, – то встречать ее особенно трудно. К симптомам болезни – болям и другим – прибавляется очень тяжелое психическое состояние – страх смерти, страх неизвестности. Угроза оказалась неожиданной. Человек не подготовлен, он ничего не знает, и начинается самый трудный период человеческой жизни.
Что же делать? Можно ли хоть чем-нибудь помочь? Как облегчить эту предсмертную тягость, глубокую тоску безнадежно больного человека?
Есть, конечно, разные успокоительные лекарства, но их действие временное, они ничего не меняют, а дают только забвение, после которого на душе еще тяжелее. Иногда нужны и лекарства – об этом несколько позже, – но нельзя ли просто по-человечески? Раньше всегда старались помочь священники. Чем могли помогали врачи и сестры.
Несколько лет назад нашлись врачи, которые серьезно занялись этим вопросом. Одним из пионеров была доктор Елизавета Кюблер-Росс. Она родилась в Вене, но сейчас работает в Чикаго, в Америке. У нее много последователей и сотрудников. Она создала свою школу в той области науки, которая изучает смерть.
Прежде всего нужно было узнать и изучить, что, собственно, так сильно тревожит больного, чего он боится, чего ему не хватает, чего он хотел бы, ведь у каждого человека свои заботы. Узнать это можно только из разговоров с безнадежно больными. Но как к этому подойти? Захотят ли они вообще разговаривать? Если просто сесть рядом и начать расспрашивать, то он или она, скорее всего, повернутся лицом к стене или скажут несколько не очень приветливых слов – отстань, дескать.
Доктор Кюблер-Росс нашла очень простой и честный метод. Она говорила больному, что ведется научная работа на тему о смерти, чтобы помочь тяжелобольным, и что для этого нужна помощь самих больных, нужно, чтобы они рассказали о том, что они чувствуют, думают, чего хотели бы. Она просит помочь в этой работе. Конечно, избирались только больные, уже знавшие о характере своей болезни.
Почти всегда, увидев, что здесь не простое любопытство, а что-то серьезное, больные начинали разговаривать и скоро раскрывались. Они были рады, что в своем плачевном состоянии они все-таки могут быть полезными другим. И оказывалось, что у больных всегда было много на душе такого, о чем хотелось говорить, рассказывать, спросить.
До этого приходившие родственники и знакомые не могли помочь им. Они боялись говорить о смерти, говорили о чем угодно, боясь навести мысли больного на то, что, по их мнению, он старается забыть. Они сами не знали смерти, прятались от нее и замалчивали, считая, что так лучше и им и самому больному. А больному хотелось поговорить о главном, спросить, и он тоже не мог и облегчения не получал. Выразить искреннюю симпатию, горе, даже поплакать родственники не могли, боясь обеспокоить больного. И у родных горе не получало выхода, и больному легче не становилось.
Вот и начало понимания – ответ на первый вопрос. Умирающий находится в состоянии эмоционального одиночества, и ему трудно. Он покинут. Вокруг него создался заговор молчания. Даже самые близкие люди говорят с ним о всяких мелочах, а не о том, что его тревожит. Больному нужны откровенные прямые разговоры и ему очень нужно искреннее сочувствие. Не шаблонные слова вроде "ничего, обойдется" или "не унывай", а настоящее.
С таким больным нужно не прятаться, а, если есть искреннее сочувствие и любовь, можно и нужно говорить о главном не боясь. Конечно же, и подбодрить и укрепить надежду, а не хоронить раньше срока. Все это не легко, но возможно. Ну а если не приходят слова, то лучше всего молча посидеть рядом. Хорошее молчание тоже рождает сочувствие и близость, и скоро придут и нужные слова.
Доктор Кюблер-Росс и ее сотрудники пишут, что психическое состояние человека, заболевшего смертельным недугом, не остается постоянным, а проходит через несколько стадий. Многим больным, большинству, в конечном счете удается прийти к более или менее спокойному принятию неизбежного. Верующему христианину это, конечно, легче, но и многие из тех, кто не верил в Бога и бессмертие души, смогли прийти примиренными к концу своей земной жизни.
Об этих стадиях, или этапах, через которые проходит умирающий, нужно поговорить немного подробнее. Доктор Кюблер-Росс и ее сотрудники различают пять стадий. (Они пишут главным образом о современном неверующем человеке.)
Первая стадия – отрицание, неприятие трудного факта. "Нет, не я". "Это не рак". Эта стадия нужна, она смягчает шок. Без нее страх и горе были бы слишком большими. На больного вдруг навалилось что-то угрожающее и страшное. Поймите это и вы и разделите это с ним. Дайте надежду.
Когда стихает первый шок, появляется гнев, возмущение. "Почему я?" "Почему другие и, может быть, люди старше меня будут жить, а я должен умереть?" Это вторая стадия – протест. Негодование больного может быть направлено против Бога – Бог несправедлив. Такое отношение к Богу может вас возмутить и оттолкнуть от больного. Это было бы неверно. Часто это -неизбежная стадия; она трудна, но она пройдет.
Скоро вспышка протеста стихает и приходит третья стадия – просьба об отсрочке. Он уже понял, но – "не сейчас, еще немного". Он уже просит Бога, говорит с Ним, хотя, может быть, никогда раньше к Богу не обращался. Он обещает стать лучше, жить лучше, если ему дадут некоторое время. Приходят начатки веры, ему хочется верить, и теперь любящий близкий человек, особенно верующий, может хорошо помочь.
Четвертая стадия – депрессия. Больной слабеет и видит это. "Да, это я умираю". Протеста больше нет, а есть жалость и горе. Ему жаль оставлять близких и все, что он любил при жизни. Он сожалеет и о своих плохих поступках, об огорчениях, причиненных другим; он старается исправить причиненное им зло. Но он уже готовится принять смерть. Он стал спокоен. Он хочет иногда остаться один, не любит посетителей с пустыми разговорами. Он не хочет отвлекаться ни на что постороннее, он кончил с земными заботами и ушел в себя.