Перекрестки
Шрифт:
– Не такой уж я и хороший, – ответил он. – Я, как ты, тоже поступаю, как проще. Я женился, обзавелся детьми, нашел работу в пригороде, но счастья мне это не принесло. Брак разваливается. Мы с Мэрион спим в разных комнатах, почти не разговариваем друг с другом, а дети меня не уважают. Как отец я не состоялся, как муж – и подавно. Я еще больший козел, чем ты думаешь.
Фрэнсис покачала головой.
– От этого мне только хуже.
– Почему?
Она встала, обошла его.
– Мне не следовало с тобой флиртовать.
– Дай мне хотя бы шанс. – Расс
– Да, тут я тоже ошиблась. Зря уговаривала тебя поехать со мной.
– Ничего не ошиблась. Если бы не ты, я, может, и не помирился бы с Риком. Ты оказала мне большую услугу. Ты моя путеводная звезда – уж не знаю, что с тобой случилось.
– Ничего не случилось. Я боялась этого разговора, боялась разочаровать тебя. Как только за мной закроется эта дверь, я успокоюсь.
И, словно в подтверждение своих слов, Фрэнсис направилась к двери, Расс не мог ее удержать. Его вдруг обуяла слабость. И охватила такая ненависть к Фрэнсис, что он готов был ее задушить. Бесчувственная, самовлюбленная, походя топчет пластинки и небрежно разбивает сердца.
– Чушь, – сказал он. – Все, что ты говоришь, – чушь. Ты убегаешь, потому что боишься признать, что сердце у тебя доброе, боишься ответственности. Вряд ли ты станешь счастливее, если будешь жить, ни во что не вмешиваясь. Но если тебе по душе такая жалкая жизнь, тебе не место в нашем кружке. Тебе не место в Аризоне. Если тебе не хватает смелости сдержать обещание – скатертью дорога.
Чувства его были искренними, но выражать их открыто он выучился в “Перекрестках”. Он говорил точь-в-точь как Эмброуз во время конфронтаций.
– Я не шучу, – добавил Расс. – Выметайся отсюда. Видеть тебя не хочу.
– Ты прав, я это заслужила.
– Мне плевать, заслужила или нет. Катись ты к черту со своим фальшивым самобичеванием. Меня от него тошнит.
– Вот это да.
– Уходи. Ты меня разочаровала.
Он с трудом понимал, что несет, но, подражая Эмброузу, ощущал силу, какую, должно быть, тот ощущал всегда. Точно Бог, пусть даже на миг, но с ним. Фрэнсис смотрела на него с новым интересом.
– Мне нравится твоя честность, – призналась она.
– Плевать мне, что тебе нравится. Будешь уходить, загляни к Рику и скажи, что не поедешь в Аризону.
– А если я передумаю? Ты разве не удивишься?
– Это не игрушки. Ты либо едешь, либо нет.
– Что ж, в таком случае… – Она сделала скользящее танцевальное па. – Может, я и поеду. Что скажешь?
Он так разозлился, что ему было все равно. Ее “может” иглой впивалось в мозг. Он рухнул в кресло, отвернулся от нее.
– Делай как знаешь.
И лишь после ее ухода он вновь ощутил желание. В конечном счете, думал Расс, их встреча прошла как нельзя лучше. Для него стало откровением, как положительно она восприняла его гнев и как отрицательно – мольбы. Он подобрал к ней ключ. Если он будет сторониться Фрэнсис, она подумает, что истощила его терпение, возможно, даст отставку хирургу и поедет в Аризону.
Его
Эмброуз читал спортивный раздел “Чикаго трибьюн”.
– Нет, – ответил он. – А что?
– Мы с ней виделись на прошлой неделе, и у меня создалось чувство, что она не хочет ехать.
Эмброуз пожал плечами.
– Невелика потеря. В Мэни-Фармс поедут Джим и Линда Страттоны. Двух родителей там за глаза.
Расс растерялся. Месяц назад, когда они с Эмброузом распределяли наставников, Расс позаботился о том, чтобы Фрэнсис попала в его группу.
– Я думал… – произнес он. – Так нельзя. Мы же записали ее в Китсилли.
– Да, я заменил ее Тедом Джерниганом. Если ей так хочется покрасоваться в джинсах и потусоваться с детьми, пусть едет в Мэни-Фармс. Я вообще не понимаю, зачем она едет, – у меня такое ощущение, что она притворяется.
– Ты недооцениваешь ее. Она ходит в наш женский кружок. И прекрасно справляется.
– Что ж, посмотрим, как она покажет себя в Мэни-Фармс.
– Нет. Она должна поехать в Китсилли.
Эмброуз оторвался от газеты, вскинул на Расса неприятно проницательный взгляд.
– Почему?
– Потому что я с ней работал. И хочу, чтобы она была в моей группе.
Эмброуз кивнул, будто о чем-то догадался.
– Знаешь, я ведь никак не мог понять. Все гадал, что заставило тебя прийти ко мне – тогда, в декабре. Ты пришел ко мне потому, что в тот же день ко мне заходила она. Ей загорелось поехать в Аризону – и пожалуйста: тебе тоже туда захотелось. Я ничуть не умаляю смелости твоего поступка, просто он меня чуточку озадачил. Мне бы ничего такого и в голову не пришло, если бы не та история с Салли Перкинс.
– Миссис Котрелл тридцать семь лет.
– Я не осуждаю тебя, Расс. Я лишь говорю, что знаю тебя.
– Тогда скажи вот что. Почему ты заменил ее Тедом Джерниганом? Назло мне?
– Остынь. Мне безразлично, чем ты занимаешься в свое личное время. Но не впутывай в это “Перекрестки”.
– Верни ее в группу Китсилли.
– Нет.
– Рик, пожалуйста. Я не требую, я прошу. Пожалуйста, окажи мне услугу.
Эмброуз покачал головой.
– У меня не служба знакомств.
Всю зиму Расса не оставляло ощущение, что всякая добрая весть (в данном случае – что Фрэнсис, видимо, все-таки поедет в Аризону) приходит вместе с дурной, причем настолько дурной, что та совершенно перечеркивает добрую. Ничего не поделаешь: Эмброуз видел его насквозь. У Расса не было доводов, подкрепляющих просьбу: он всего-навсего воображал долгие прогулки с Фрэнсис, вылазки в хвойный лес, первый поцелуй на исхлестанной ветром вершине холма – все это не аргументы. Господь был с Эмброузом.