Перекрестный огонь
Шрифт:
— Будьте осторожны, милорд, — перебила Кальпурния. — Помните, к кому обращаетесь. Ваше временное положение позволяет вам некоторую фамильярность в манерах, но вы не Адептус и не арбитр.
Повисла пауза, достаточно долгая, чтобы вокс снова начал трещать и шипеть. Кальпурния даже смогла разобрать отдаленное жужжание и пощелкивание молитвенных колес Механикус внутри устройства.
— Хорошо, — наконец послышался голос Халлиана. — Я... я приношу извинения за резкость. Надо мной тяготеет долг. Вчера на закате я декларировал Наставления, сегодня буду участвовать в руководстве Всеобщим оплакиванием, а также исполнять определенные церемониальные обязанности, возложенные исключительно на меня, — говорил
Кальпурния удивилась этому вопросу. Если бы Халлиан имел дело с Экклезиархией, то знал бы, что это так. С другой стороны, если принять во внимание его временную околорелигиозную должность, то будет глупо прямо отвечать ему, что им вовсе не нужен был путающийся под ногами агент Экклезиархии, пока они гнались за кораблем, действующим по экклезиархальной же хартии. Еще при подготовке к полету Накаяма настоял на том, что Барагрия нельзя допускать до операции, и Кальпурния оставила с ним Баннона, чтобы это выглядело менее подозрительно.
Она подумала о разодетых аристократах, которых видела на Высокой Месе, и о том, что бы мог придумать один из них, и как бы она это сформулировала.
— Лорд Халлиан, в тот момент мы посчитали, что это было наилучшее, что мы могли сделать для Экклезиархии в данных обстоятельствах. Как я вижу, между Экклезиархией и Флотом имеются определенные трения, касающиеся некоторых аспектов религиозной юрисдикции. Мы не были уверены в наличии связи между кораблем и Вратами Аквилы — сейчас она выглядит неубедительной, но тогда мы не могли это определить. Учитывая вероятность, что абордаж «Санктуса» мог смутить Экклезиархию, мы решили оставить почтенного Барагрия — а также и вас — чтобы Экклезиархии было проще, в случае надобности, дистанцироваться от «Санктуса» и объявить его вышедшим из подчинения.
Она не гордилась этой историей. И выдумка, и легкость, с какой она сотворила ее из воздуха, оставили у Кальпурнии неприятный привкус во рту. Но, судя по реакции Халлиана, это был правильный ход.
— Я все же остаюсь несколько не удовлетворен, — сказал он после секундной паузы, — хотя и одобряю это тактическое решение. Однако, возможно, вам следует информировать нас об изменениях в будущем, леди арбитр. Я уверяю, что мы могли бы сыграть нужную роль, если бы потребовалось отстраниться от этого дела, как вы говорите.
Ей понадобилось мгновение, чтобы понять, о чем он говорит, и дурное послевкусие только усилилось.
— Кроме того, — продолжал Халлиан, — нам с вами надо оценивать последствия, которые любые ваши действия могут оказать на проведение священной мессы, являющейся делом первостепенной важности. Во многих случаях я лично руководил приготовлениями. В любой момент я, будучи хорошо проинформирован, могу посоветоваться с вами насчет тех действий, которые вы сочтете нужными предпринять в процессе расследования, о том, могут ли они нарушить религиозные церемонии предстоящей недели, и, следовательно, о том, стоит ли их совершать.
— Вы говорите о том, чтобы давать приказы Адептус Арбитрес, сэр?
— Какие вы даете приказы своим людям и как устраиваете расследования — это, пожалуй, только ваше дело, — походя отмахнулся Халлиан. Либо он не заметил резкость в ее голосе, либо ее затерла вокс-панель. — Я одобряю работу, которую вы проделали в
— У нас была причина закрыть Врата Аквилы, — сказала Кальпурния. — Уничтожение этого масловоза было не просто досадным недоразумением, которое подпортило приготовления к мессе, как вы, похоже, его видите. Это, сэр, было преступление, акт разрушения, массовое убийство, дерзкое нарушение закона и мира Императора, и, следовательно, мы имеем полное право расследовать его так, как считаем нужным. Я понимаю, как это злодеяние могло повлиять на вашу мессу, и мы уже говорили вам, что наша первостепенная цель — сохранять порядок, но Арбитрес — это не частная охрана, которую можно нанять на время мессы. Пожалуйста, поймите это. Мы — Адептус, как и Министорум, который выделил вам эту временную должность, и власть дарована нам Императором точно так же, как и им.
Вот и вся тонкость и дипломатия. На этот раз ее чувства, несомненно, дошли до Халлиана.
— Мне говорили, арбитр-сеньорис, что вы уже хорошо знаете, какова жизнь на Гидрафуре, — сказал он холодным голосом. — Мне кажется, на своих следующих встречах с вашими коллегами, командующим и самим епархом, я вынужден буду охарактеризовать ваши знания как несовершенные.
— Я никогда не притворялась, что это не так. Однако я кристально ясно понимаю, что должна делать. В остальном же можете говорить обо мне что угодно. Сегодня утром, когда я буду докладывать о своих последних находках арбитру-майоре, я непременно сообщу ему о ваших чувствах и с радостью подчинюсь любым директивам, которые он сочтет нужным мне дать.
— Находках? — требовательно переспросил Халлиан. — Каких находках? Мне сообщили, что вся эта история с «Аурум Санктус» оказалась тупиком.
«Тупик ли это на самом деле? — подумала Кальпурния. — И кто это сообщил?» Но она не стала задавать эти вопросы.
— Вы знакомы с семейством Тудела? Они руководят шпилем-фабрикаторием на городской равнине и владеют наследственной хартией на использование определенных оружейных архишаблонов Механикус и мирских технологий машинной обработки.
— Не надо мне объяснять. В прошлом году семья Кальфус выступала главным патроном павильона Тудела на Военной экспозиции в летних дворцах Монократа, — его тон поменялся. — Вы и на них оказали давление? Разве можно подумать, что они могут быть вовлечены во что-то подобное, это выходит за всякие рамки. Я бы мог вам сказать...
— Ничего подобного не было, лорд Кальфус-Меделл, успокойтесь, — прервала его Кальпурния. — Я и арбитр Накаяма лишь проконсультировались у них по поводу оружия, которое использовал колдун-убийца при первом покушении на меня.