ПереКРЕСТок одиночества

Михайлов Дем Алексеевич

Что у нас тут?

Лепешка-поднос. На ней лежит целая жареная рыба. В длину с мою ладонь. Очищенная от чешуи. Пялится на меня запеченным укоризненным глазом. Беззубая пасть приоткрыта. Выпотрошенное брюхо сплюснуто. Запах сводит меня с ума…

Целая рыба! Господи!

В бутылке?

Полна на треть. Заткнута деревянной пробкой. Именно деревянной. Длинной. Небрежно воткнутой в горлышко и поднимающейся над ним еще сантиметра на четыре. Грубо отесанная ножом. Древесина свежая – будто час назад кто-то подобрал толстую ветку, пару раз строганул ножом, отрезал излишек и вот пробка готова. Вытащив пробку, вдохнул запах. Вино. Его даже чуть меньше,

чем треть бутылки. Давным-давно я где-то читал, что в некоей стране считалось нормой подавать к столу едва заполненную бутылку вина – потому что его следовало щедро разбавлять водой из поставленного рядом кувшина с водой. В результате получалась едва-едва розоватая вода со слабым запахом вина и при этом лишенная большинства болезнетворных микробов. Поэтому я увидел в почти пустой бутылке безмолвное приглашение заполнить ее питьевой водой. Нет. Спасибо. Откажусь.

Рыба…

Обжигаясь, я принялся за трапезу. Мне не сохранить жареную рыбу. Я могу сделать холодильник с помощью тряпок и льда. Но долго ли он продержится? Лучше иметь запас сухарей и сухофруктов. Это отличное продовольствие.

Рыба таяла на языке. Ее почти не требовалось жевать. Белое мясо было сочным и нежным, совсем не отдавало тиной. Пока ел, рассматривал угощение. Я не рыбак. Вот совсем не рыбак, к сожалению. Почему к сожалению? Потому что это хобби крайне полезно с практичной точки зрения – гарантировано свежая рыба к своему столу. Можно и закоптить. Вкуснятина. И полезно. А еще, если рыбачить в одиночестве, долгие часы просиживая на речном бережку или покачиваясь в лодке… столько всего можно обдумать неспешно, глядя как приплясывает на воде поплавок.

Но я не рыбак. И рыбу соответственно не узнал. Но речная. Точно речная. Даже по вкусу речная. И очень необычная на вид – тулово плоское и при этом очень высокое, горбатое, хвост короткий, голова массивная. Костей кстати много. Но они крупные. Их я откладывал отдельно. Вдруг что смогу из них смастерить? Иголку? Шило? Если порыться в голове, может и накопаю какое полезное знание. Если не накопаю – выброшу кости в отхожее место. И вряд ли я что вспомню. Единственное что приходит в голову – вроде бы из рыбьих костей раньше варили клей. Даже не клей, а клейстер. Знать бы еще чем они отличаются. Клейстером вроде бы подклеивали обувь… или нет… возможно им приклеивали оперение к стрелам. Черт его знает. Голова не выдает ничего кроме странных обрывков текста и картинок.

Лепешку-поднос я съел наполовину. Выел середину – пропитавшуюся маслом и рыбьим жиром. Остатки нарезал на длинные тонкие ломти и поднял к потолку. Положил на тряпичный полог. Оглядел подсохшие сухари и яблоки. Никаких насекомых я здесь не видел – чему жутко рад. Только паразитов не хватало. Ни муравьев, ни тараканов, ни клещей. Отрадно.

Вытащив пробку, сделал небольшой глоток вина. Зажмурился. Хорошее молодое вино. Уж в этом разобраться могу. Совсем молодое вино. Красное. Сделать еще глоток этого нектара? Нет. Перебьюсь как-нибудь. Вино надо беречь. Я начал вставлять тугую пробку обратно в горлышко, когда она неожиданно словно шевельнулась у меня в руке. Вздрогнув, разжал ладонь, глянул. И увидел тонкую темную щель, бегущую от нижнего конца пробки к верхнему, кончающуюся сантиметрах в трех от верха. На эти три сантиметра пробка и торчала из горлышка.

Видать дернули ножом слишком сильно и расщепили пробку. Но узнику не все ли равно как выглядит выструганная из ветки пробка? Воткнули в бутылку и отправили сюда. Все одно сиделец вино вылакает и бутылку вместе с пробкой выбросит.

Жалко. Пробка такая длинная, что я уже примерился, можно ли выточить из нее что-нибудь полезное – рукоять для шила, к примеру. Но может все не так плохо? В любом случае пришлось бы разрезать деревяшку на две части. Гляну… взяться вот так и чуть потянуть в стороны.

Пробка бесшумно разделись на две части. Следом легкий хруст и у меня в руках оказалось по деревяшке. С удивлением увидел глубокий желобок. На стол упал свернутый листочек сероватой бумаги. Шлепнулся крохотный тряпичный мешочек перетянутый ниткой. Прокатилась и замерла темная крупная горошина.

Я застыл у края стола.

Это еще что такое?

Чего не ожидал того не ожидал.

Так…

Мягко отложил части пробки. Взял листок. Развернул. Как и следовало ожидать, это записка. Послание, спрятанное в винной пробке. Пальцы невольно задрожали, перед глазами поплыло. Получить весточку столь неожиданно. Успокойся, успокойся, сначала прочти…

«Пока ОН в узилище пребывает – пребудешь в нем и ты! С его свободой – обретешь ее и ты! Крепись! Все в наших руках! Коль душа твоя в смятенье, коль ты устал и хочешь спать – проглоти горошину. Успокоенье чувств подарит, сон отступит, а сил прибудет! Коль пресность пищи надоела – в мешочке найдется несколько щепоток жгучего перца. Он вернет аппетит. Крепись! И верь в освобожденье! Трудись исправно, вздымайся выше! И вскоре я дам о себе знать еще раз!».

– Та-а-а-ак… - протянул я с крайней задумчивостью, опуская листок на стол. Машинально придавил его обломками пробки, положил на листок темную горошину. Рядом разместил мешочек.

Вдумчиво перечитал послание. Почесал переносицу. Прочел еще раз. Первая часть яснее не стала. Зато с предложения про горошину все очень даже понятно.

Горошина — это некий энергетик. Плюс воздействует на настроение. Успокоительное для мозгов и бодрящее для тела.

Мешочек – острый перец. Приправа. Тоже резонно. Получаемая пища мне очень нравится. Жареная рыба вообще восторг. Но это пока. Если рацион не богат разнообразием, то скоро мне наскучит один и тот же вкус. И щепотка острого перца придется очень кстати.

С этим разобрался.

Осторожно взяв горошину, принюхался. Что-то травяное, пряное. Еще пахнет медом. И чем-то вовсе незнакомым. Загадочный энергетик с неизвестным составом, сроком действия и силой воздействия на организм. Вполне может так дать мне по мозгам, что превращусь либо в беснующуюся мартышку, либо в безвольный овощ лежащий в углу. В любом случае я не собираюсь доводить себя до такого состояния, чтобы мне понадобился энергетик сильнее кружки кофе. Поэтому горошина прямиком отправляется в жестяную коробочку для леденцов Друг Рыбака.

Мешочек с перцем. Развязал. Не дыша, заглянул внутрь. Красный. Молотый. Лизнул мизинец, собрал пару красных крупинок. Мазнул по языку. Через мгновение язык обожгло. Сощурившись, помотал головой, удовлетворенно хмыкнул. Злой перец. Но злой в меру. Самое-то. Его к моим съестным припасам.

Теперь попытаюсь разобраться с остальным текстом.

«Пока ОН в узилище пребывает – пребудешь в нем и ты! С его свободой – обретешь ее и ты!»

Кто ОН?

Кое-что понятно изначально – он тоже узник. Такой же как я. Скорей всего заключен в подобную моей камеру с рычагами. Или нет. Может только у некоторых одиночный режим. А ЕГО держат в общей камере. Или нет. Но главное – он очень важен. Важен для того, кто написал записку. И важен конкретно для меня – ибо по записке ясно: когда освободится он – освобожусь я.