Перекресток пяти теней
Шрифт:
***
Золотистый туман застилал взор; Некр принял его рукой, смахнув с глаз монетки — дар Харону, перевозчику в царство мертвых. Металл сверкнул в свете невидимого солнца и канул в небытие, отозвавшись хрустальным звоном синих колокольчиков. Существовала примета: тот, кто услышит пение этих цветов на закате, не увидит рассвета. Впрочем, Некр наслаждался им не раз и все еще ходил среди живых. Также он не единожды пересекал и Стикс, и Ахерон, и незабвенную речушку Смородину — как по Калиновому мосту, так и по волосяному.
— Удачная шутка, — одобрил
— Знала, что оценишь, — ее голос — истинное наслаждение для слуха. Такого нет и никогда не будет ни у кого. Некр прикрыл глаза, пил звучание через уши и ноздри, наслаждаясь обертонами и прохладой морозной свежести с привкусом морской соли.
Перед взором исчезла пелена, и он шагнул в прозрачно-ледяной мир, в котором холод не жалил так, как в реальности, а укрывал пуховой периной. Тонкие ветви березы искрились от инея. Некр протянул руку, и на ладонь опустилась крупная снежинка, не спешившая таять. Ее удалось бы рассматривать долго — целую вечность, — восхищаться выверенностью и четкостью линий, грандиозной правильностью формы. Жаль, у него, как обычно, не имелось для этого времени.
Она стояла поодаль в шелках и полушубке из седых соболей. Некр знал, что обличий у нее много, но Владыня всегда являлась к нему прекрасной девой с длинными волосами цвета воронова крыла и синими-синими глазами, в которых вся Вселенная, великий Космос и Бездна переплетались меж собой. Смотреть нельзя — застынет, растворится, перестанет существовать, но Некр плевать хотел на риск, ведь сюда он пришел, ведомый целью. Потому он поклонился, но поцеловал не край платья древней богини, а ее руку.
Его вновь одарили хрустальным смехом.
— В прошлый раз я обещала натравить на тебя Змея, если вернешься до срока, — напомнила она.
— Однако встретил меня все же не он, — дерзко ответил Некр и перестал дышать, потому что Мара всмотрелась в него, препарировала душу, пролистала, будто книжные страницы, мысли. Он последний извращенец, если способен получать от этого удовольствие, но наслаждался каждым невесомым прикосновением.
— Так ты решил примерить на себя плащ Орфея?
— Ни в коем разе не претендую. Кто я и где сын Аполлона? — ответил Некр. — Искусство не подвластно таким, как я. Да и Эвридика моя… своеобразная и в царство мертвых пока не сбегала.
— Каков ты, позволь решать мне, — в голосе Мары повеяло холодом антарктических льдов. Некр покорно склонил голову. — И не стоит выказывать подобострастие, тебе не идет. Встань.
Ноги не слушались, колени отказывались разгибаться — все же Некр не привык да и забыл, как быть мертвым по-настоящему. Поднимался он, казалось, очень долго, практически вечность, моргнул, а когда открыл глаза, стоял на каменистом плато в десяти шагах от пещеры.
— Быстро… — проронил он застывшими губами. Раньше добирался до цели довольно долго. По местным меркам не день и даже не неделю. Впрочем, разве он не спешил? — Благодарю тебя, моя снежная королева.
Ветер донес до него отзвук колокольчиков, в тот же самый миг дрогнула под ногами земля. Времени на подготовку практически не было, оставалось надеяться, что он верно все рассчитал еще там — при жизни.
Дракон плюнул огнем, едва его голова выдвинулась
Мгновение сменялось мгновением, минуты ползли часами, а вокруг не менялось ничего. Лишь ветер с каждым мигом становился все злее. Некр стер с глаз выступившие слезы, вздохнул, тщательно прислушиваясь к себе. Воздух оставался ледяным, но больше не ранил. Ветер с осторожностью перебирал его волосы, покрывая черные пряди инеем, а всего в трех шагах от пещеры плакал дракон.
— Как-то не везет нам с тобой, — пробормотал Некр, подбираясь ближе. — А жаль. Я не против был бы завести знакомство.
В дальнейшем ритуал был не столь и сложен: драконья слеза, собственная кровь, несколько фраз на мертвом языке. Мороз вновь вгрызся в кожу. Потусторонний мир, ласковый к своим порождениям и душам людей, не жалел живых, чуть ли не разрывал на куски, выцарапывая душу.
Дракон больше не собирался убивать. Он признал за Некром победу в этом поединке и теперь с любопытством следил за его действиями.
— И зачем ты спасаешь? Ведь не родич, не ученик, даже не друг, — наконец поинтересовался он низким глубоким голосом.
— Якорь, — ответил Некр так, словно это слово все объясняло.
Возможно, действительно объясняло, во всяком случае, дракон не стал расспрашивать подробней, только фыркнул, выдув пар из ноздрей. Тот закружился, подхватывая Некра, словно ураган песчинку. Тот едва успел договорить последнее слово, выгнулся, пронзенный сильнейшей судорогой, и открыл глаза уже в реальном мире.
Часы на стене отсчитывали шестой час — и не понять, утра или вечера. Портьеры на окнах были занавешены (впрочем, как и всегда). Сумрак разгоняла лишь одинокая свеча на столе. Рядом с ней, опустив голову на скрещенные руки, дрых Елисей.
— Некр! — зато Дерк оказался рядом и тотчас принялся обтирать уксусом лоб и щеки, проверять пульс, суетиться, как квочка над выводком. Впрочем, прогонять его или одергивать не имелось никакого желания. — Руки-ноги двигаются? Встать можешь?
— Не кричи, разбудишь, — сказал Некр замогильным, хриплым баритоном, которого самому впору испугаться, откашлялся, провел руками по лицу.
— Я не сплю, — Елисей ожидаемо вскочил и, разумеется, потребовал разъяснений. — Все удалось? Роман спасен? Не молчи же!