Перекресток судеб
Шрифт:
Луг справа сменился темным и мрачным лесом. Огромные деревья были кривыми и страшноватыми, поросшими мхом. В воздухе появился знакомый запах болот. Солнце почти не пробивалось сквозь листву, и я была очень рада тому, что Бор Бар пошел с нами.
Даже неугомонная Акая притихла, она прислушивалась к звукам леса и то и дело хваталась за кинжал, что висел у нее на поясе.
Вскоре мы увидели слева от дороги широкое болото, над которым не по погоде клубился туман, он поднялся на высоту колен и создавал жутковатую атмосферу, несмотря на то, что на голубом небе сияло солнце. Вдруг служитель тишины резко остановил нас и потащил в кусты, мы и пискнуть не успели,
– Кто это? — Едва слышно прошептала я.
– Мороша! — Восторженно прошептала в ответ Акая. — Она дочь богини Люты зимней и простого смертного мага. Мороша приходит за душами клятвопреступников и убийц-мучителей, она забирает души мужчин, что издевались над женами, сестрами и дочерями, она забирает души матерей, что убили своих детей! Ей молятся женщины, чья жизнь беспросветна. Встретить ее на своем пути к удаче, но лучше ей не показываться, она может как наградить, так и покарать. Говорят, иногда она откликается на зов женщин и избавляет от беды, но в обмен забирает у нее способность рожать…
Акая зажала себе рот, и мы, затаив дыхание, увидели, как Мориша резко повернулась в нашу сторону и наклонив голову направо, как будто прислушалась к лесу. У нее было красивое лицо, нежные черты лица, но вместо глаз были пустые глазницы, и это было очень жуткое зрелище.
– Она вырвала себе глаза, чтобы не видеть, что творят люди, и поклялась вечно оплакивать грешные людские души, — благоговейно пробормотала Акая, когда Мороша снова развернулась и пошла дальше, туман потек вслед за ней, и мы вздохнули с облегчением.
Бор Бар подергал нас за рукава и показал свою чудо карточку, на которой было написано: «Чтоб призвать Морошу, нужно пожертвовать свою кровь, но, если она откликнется, ты должна ей будешь одно желание, и пока ты его не выполнишь, будешь ее должницей. Поэтому лучше ее не призывать. Кто знает, что она пожелает!»
Мы согласно кивнули и не торопясь выбрались из кустов. Акая выглядела так, будто встретила своего кумира, и я поняла, что она не раз молила Морошу об избавлении от нежеланного мужа.
Она смотрела на лес, в котором скрылась черная фигура, по щеке девушки сбежала одинокая слеза, и я услышала тихое:
– Спасибо!
– Пойдем, Акая, ты же сама говорила, что нам нужно успеть до обеда на постоялый двор, так что давай, шире шаг, — сказала я подруге, и она, смахнув слезу, повернулась ко мне и, грустно улыбнувшись, кивнула, и снова подхватив под локоток Бор Бара и мы зашагали по дороге.
Мы шли молча, каждый думал о своем, я, честно говоря, испугалась, никогда еще я не сталкивалась ни с чем сверхъестественным, а тут дочь богини. Мир Тон-Тон нравился мне все больше и больше, но и пугал он меня ровно настолько же, насколько нравился. Я не была приспособлена к такой жизни, и теперь мне срочно нужно было адаптироваться и к магии, и к присутствию богов, и к тому, что мужчины тут главные, а женщины стоят молча в сторонке. Но моя давно покойная бабушка всегда говорила, что даже женщина в парандже и живущая в гареме, умудрялась управлять гордым мужчиной на троне, а значит, и любая другая женщина с умом и смекалкой сумеет выжить в мире, где командуют мужики. Я заставила себя выпрямить спину и посмотрела
– В чем дело? — спросила Акая, когда увидела, что я отстаю.
– Нормально все, — успокоила я подругу и заставила себя улыбнуться. — Просто, кажется, я устала и сильно проголодалась.
– Неудивительно, мы идем уже довольно долго, но ничего, постоялый двор должен быть близко. Бор Бар, ты тут местный, как далеко до постоялого двора? — спросила у парня Акая.
«Минут пятнадцать, легким шагом», — ответила за парня его карточка, и мы снова зашагали по дороге, невольно ускоряя шаг.
Забор у постоялого двора был высоким, из толстых бревен, а ворота широкими, и на них был вырезан василиск. Так, по крайней мере, Акая назвала зверя, похожего на помесь петуха и змеи. Ворота были закрыты на засов с той стороны, но небольшая калитка была открыта настежь, и мы спокойно вошли во двор. Постоялый двор состоял из двухэтажного дома и двух хозяйственных пристроек. Акая сказала, что это небольшой постоялый двор, потому что этажей всего два, комнат для ночлега немного, да и сменных лошадей на дворе нет. Зато этот постоялый двор славился своей кухней и чистотой.
– Эй, хозяева! — крикнула Акая и огляделась вокруг. — Есть кто живой?
Но ей никто, кроме кур, не ответил. Из дома никто не вышел и девушка, нахмурившись, пошла к широким и высоким дверям главного зала, где должны были быть хозяева двора.
Дверь едва слышно скрипнула, и мы вошли в хорошо освещенный зал, заставленный широкими деревянными столами и скамьями рядом с ними. Пахло в зале вкусно, свежеиспеченным хлебом и мясом, медом и еще чем-то из специй. В зале было прибрано и пусто. Из кухни доносилось шипение выкипавшей из-под крышки воды, и пар уже наполнил кухню. Напротив была еще одна дверь, ведшая на задний двор постоялого двора, и эта дверь была подперта ботинком и потому не закрывалась.
– Эй! Есть кто живой? — снова прокричала Акая, но в ответ ей была тишина и это уже мне не понравилось.
– Может они все там, на заднем дворе? — Спросила я и пошла к двери. Ботинок, подпиравший ее был изгваздал чем-то бурым, и я не сразу поняла, что это. Я подошла уже к самой двери, когда осознала+, что ботинок надет на чью-то ногу, а нога принадлежит обезглавленному мужчине. На руках у него не было пальцев, а на груди была вырезана звезда. Рядом с мужчиной лежали еще два трупа мужчин и один труп женщины, все они тоже были обезглавлены.
В ушах у меня зазвенело, мир поплыл куда-то влево, и я рухнула бы в обморок, если бы меня не подхватил Бор Бар и не усадил на ближайшую скамейку. Он вытащил из кармана небольшой пузырек и, сбегав на кухню, принес кружку с водой, в нее он накапал содержимое пузырька и заставил меня ее выпить. Вода пахла травами и чем-то карамельным, на вкус она была чуть горьковата и приторно сладкая, но помогла она мне мгновенно, я успокоилась, гул и звон в ушах прекратился, да и мир перестал уплывать в неизвестном направлении. Я сумела сосредоточить взгляд на Акае, а она стояла у порога и расширенными от ужаса глазами смотрела на трупы. Одна рука ее сжимала рукоять кинжала, а другой она зажимала себе рот. Наконец она смогла оторвать взгляд от жуткой картины, посмотрела на Бор Бара и сказала: