Перекресток Воина
Шрифт:
– Стоп! Хватит! – в очередной раз оборвал себя Михаил, поймав предательскую мысль. – Достаточно! Я буду жить! Ясно?
Высказав громко вслух жизнеутверждающие слова, Михаил выбежал на улицу. Первое что он сделал, это обратил лицо к небу:
– Благодарю! – крикнул Михаил, широко вздыхая вечерний и прохладный воздух. Это был на сегодня его последний заказ и перед тем как пойти домой Михаил всегда посещал «Ладонь Бога». Но домой не хотелось, хотелось летать! Та энергия, которую он впитал в узловой точке силы возле опоры, где смешивались разные потоки энергии, словно поршень толкала его вверх. Не пройдя и ста метров, Михаил побежал. Стало гораздо
Глянув на часы – 03.30 утра, Михаил ускорил бег. В конце новостроящегося квартала располагался магазин, работающий круглосуточно. Там он обычно покупал нехитрую выпечку, которой ему хватало на весь следующий день. По пути не останавливаясь, Михаил, проскочил мимо круглосуточного гигантского торгового центра, куда он крайне редко заходил, так как не любил такие безвкусные конструкции. Затем Михаил свернул на начало улицы, и она же начало квартала, где чуть сбавил темп, стремясь насладиться порывами ветра который сновал меж высоток. Расположение домов здесь было выстроено таким образом, что Михаилу казалось, что он как будто шел в тоннеле верхняя часть, которого заменяло звездное небо, и очень скоро оно смениться не менее захватывающим рассветом. Вот к нему-то и спешил Михаил. Вернее он хотел пройти улицу и в конце ее встретить рассвет. Так поступал он каждую свою ночную смену.
Скоро небо стало светлеть – 04.00 на часах: – «Рассвет!» – довольный что успел, подумал Михаил, останавливаясь на середине улицы. Багровое Солнце медленно входило, освещая своим светом мир, делая его не таким уж и плохим местом. Михаил нахмурился, заподозрив, что мысли о прошлом опять пытаются выйти на передний план. Но нет, приподнятое настроение ничем не омрачилось и, решив, что показалось Михаил, двинулся дальше. Как обычно бывает, когда следишь за Солнцем, оно вроде как не двигается и стоит на месте, но стоит лишь отвлечься, и светило уже взошло. Так что дальше по улице Михаил шел уже утром. А небо над головой – синее, синее, словно подкрашенное синькой, перемежаясь изощренными фигурами облаков, создавало такое невероятное двухцветие, от которого у Михаила закружилась голова…
– Донни муа ан утхрэ вээр (Налейка мне еще)…
– Ну! Тью ан а аси! (Нет! Тебе хватит!)
– Же сик куа феер! Ваз-и, Пьер! (Я сам знаю, что мне делать! Давай наливай, Пьер!)
Михаил закрутил головой, пытаясь понять, откуда раздаются голоса. Он не знал иностранных языков, но французский язык с его характерным прононсом узнал сразу.
– Кви се! (Как знаешь!) – Михаилу показалось, что голоса говорят из открытого окна на втором этаже. – Тун фуа! (Твоя печень!)
– Не грони па, Пьер… (Не ворчи, Пьер…) – вновь проговорил один из голосов. Он был грубым и хриплым. Михаилу представился большой и толстый француз с большой кружкой. – Мье ву во верси усси… (Лучше себе тоже налей…)
– Ну! Жоре! (Нет! Мне хватит!)
– Кви се! (Как знаешь!) – ответил грубый голос и приближаясь к окну, прямо над головой Михаила. Затем из него высунулся по пояс толстый мужчина. В правой руке он держал сигарету, а в левой бокал наполовину пустой:
– Бонжур ле га! (Привет паренек!) – Приветствовал Михаила толстый мужчина, подняв бокал. – Не па дорми-и? (Не спиться?)
– Э-э-э… – замялся Михаил, не зная, что ответить, – куа… муа… (что… мне…)
– О Пьер, но зеву а компаньен! (О Пьер, у нас появился компаньон!) – Хрипло проорал мужчина в комнату. – Порт ан вээр! (Неси-ка стакан!)
– Ки д’атре ля? (Кто там еще?) – Проворчал кто-то в комнате, и вскоре из окна высунулась лысая голова. – Женэ? (Юнец?) – Удивленно воскликнул лысый.
Мужчины стали о чем-то переругиваться, а Михаил устав держать голову задранной наверх опустил ее. Мотая головой по сторонам пытаясь размять затекшую шею, Михаил замер. Не веря своим глазам, он заморгал, пытаясь отогнать наваждение, но это не помогло. Завертевшись на месте в панике Михаила, мгновенно покрылся липким от страха потом. Мужчины наверху все еще о чем-то спорили, но Михаил уже не обращал на них внимания. Все его внимание поглотила улица. Вернее то во что она превратилась. Не было никаких современных высоток, никакой асфальтированной дороги! Михаил стоял на брусчатке посреди типичной французской сельской улицы, такой как ее обычно показываю в кино. Вокруг были только двухэтажные кирпичные дома, утопающие в зелени, из окон которых то тут, то там раздавалась французская речь…
Глава 02. Бег
– И мек тьен са! (Эй, паренек, держи!) – Михаил вздрогнул, приходя в себя от шока. Толстый мужчина протягивал ему стакан, наполненный красной жидкостью. – Ругеде па но пас эклабусси! (Смотри не расплескай!) – Подмигнув глазом, заговорщицки проговорил мужчина с виду типичный француз.
Михаилу даже показалась, что он чем-то похож на актера Фернанделя. С такой же широченной и смешной улыбкой. Фернанделя любил его отец, поэтому то он и знал об этом актере, который уже как полвека ушел из жизни. Стоило Михаилу подумать об отце, как в груди мгновенно стала зарождаться пустота:
– Нет! – прошептал Михаил, стиснув зубы. – Никогда!
– Алли мэк тьен бун сину Пьер жур. Дэзуле по со ва! (Ну же паренек, держи, а то Пьер будет ругаться. Жалко ему вина!) – Привел его в чувство голос мужчины.
Михаил бездумно протянул руку и взял стакан. Хотя по размеру этот стакан скорее был кружкой.
– Ну рёмёрси по ле вью Жан, (Не благодари старого Жана) – улыбнулся сверху мужчина. – Лю салю! (Салют!) – Отсалютовав Михаилу своим бокалом, мужчина скрылся в окне.
Михаил непонимающе уставился на бокал, сжимающий в своей руке. Он вообще не пил алкоголя и что делать с этим угощение он не представлял.
– Комесе ву ле мато? Вуле ву девни дэз ирвронг ком Пьер эт Жан? (С утра начинаешь? Хочешь стать такими же пьяницами как Пьер и Жан?) – На Михаила с укоризной смотрела пожилая женщина. Она неслышно вышла откуда-то из подъезда и теперь требовательно уставилась на Михаила. – Ну фунсион проблаблумен па? (Наверное, и не работаешь?) – Покачала она головой.
Женщина была невысокого роста и выглядела невзрачно, словно взъерошенный воробей после купания. В руках она держала корзину, из которой торчало несколько багетов.
Михаил ни слова не понял из того, что ему сказала неожиданно появившаяся женщина поэтому он сделал первое что пришло ему в голову:
– Битте шён! (Пожалуйста! – нем.) – Протянул Михаил этот стакан переросток пожилой женщине. – Же не си па! (Я не знаю, я не понимаю) – Он, наконец, вспомнил единственную фразу по-французски. Правда что это значит, он не помнил.
– А проподё мерси! (О! спасибо) – Женщина, не смущаясь, забрала, стакан и не спеша отпила из него половину. – Вьерже Мари усси… Коммот аппель тон копа? (Дева Мария как хорошо… Как тебя зовет паренек?) – Спросила Михаила женщина. – Тью эн гарсон жён тье бун. Эт тью Эльмо? (Ты добрый и хороший мальчик. Ты что немец?)