Перекрёсток
Шрифт:
— Малфой, ты тренировался? — с улыбкой заметил Джеймс, поворачиваясь к другу и доставая палочку.
— Поттер, а ты? — ответил слизеринец, тоже усмехаясь. Они посвятили невербальному заклинанию Щита вчерашний вечер, почти не притронувшись к остальным заданиям, так что сейчас могли позволить себе расслабленно дожидаться, когда профессор подойдет их проверить.
— Мистер Поттер! Невербальные заклинания! Почему я слышу вас голос?
— Я занимаюсь чревовещанием, профессор, — фыркнул Джеймс, и тут же увидел, с каким
— Очень смешно, Поттер, — Фауст встал возле их парты, сверля черными глазами. — А теперь постарайтесь замолчать и выполнять задание, пока вы не получили наказание.
Двое друзей переглянулись: пугать их наказаниями было очень оригинально.
— Учтите: еще слово с вашей стороны, и вы будете наказаны завтра на весь день, — вкрадчиво заметил профессор, и у половины класса отвисли челюсти.
— Но, профессор, завтра квиддич! — возмутился Поттер.
— Именно поэтому я вам советую внять голосу разума, если он в вас еще остался, — Фауст в последний раз посмотрел на двух самых проблемных студентов и пошел к первым партам.
Джеймс тяжело вздохнул, достал пергамент, перо и набросал: «Вот Пудель!». Малфой беззвучно рассмеялся и дописал: «Сделай вид «Я родственник Розы Уизли» и покажи, какой ты прилежный ученик». Гриффиндорец сморщился и поднял палочку. Учиться — так учиться…
Первый в этом сезоне матч по квиддичу воспринимался Джеймсом как последний и самый важный. Потому что ему казалось, что от этой игры зависит развитие его отношений с Виолеттой. Правда, пока никаких отношений вообще не было, но гриффиндорец надеялся, что все еще впереди.
Каждый день он клялся себе, что заговорит с ней, что скажет что-нибудь очень смешное или сделает ей ненавязчиво комплимент, но, лишь увидев ее, тут же забывал все заготовленные слова, вообще все слова. Он мог только смотреть на нее, судорожно вспоминая, о чем он там себе клялся.
В общем, квиддич сегодня был почти судьбоносным, как казалось Джеймсу, когда он поднялся до будильника и стал с шумом и грохотом доставать из сундука перчатки и форму.
— Поттер, ты свихнулся совсем?! — подскочил Клод Вейн, когда в него прилетел ботинок Джеймса, отброшенный в поисках второго щитка. — Чего ты так рано поднялся?
— Заткнитесь, — сонно попросил Графф, переворачиваясь на другой бок. — Дайте сон досмотреть…
— Ричард, поверь: в живую целовать девчонок приятнее, чем во сне, — с усмешкой заметил Джеймс, наконец, найдя всю свою амуницию и выпрямляясь.
— Без тебя знаю, — пробурчал Графф, потягиваясь.
— Это считать, как признание, что ты уже кого-то целовал? — фыркнул Вернон, тоже садясь на постели. — Джеймс, думаю, наша мама назвала бы тебя лучшим будильником в мире и поставила бы тебя на полку в нашей спальне…
— Тогда что бы она сказала о моем младшем братце, который и мертвого разбудит? — усмехнулся Поттер, глядя на себя в зеркало. Он был немного бледен, а так — вполне ничего для решающего шага в своей юной жизни. Только какого — он пока точно не знал.
— Джеймс, ты знаешь, что ставки в школе делают не в твою пользу, — Клод взглянул на часы и застонал. — Такая рань…
— Ставки? — он повернулся к однокурсникам.
— Ну да, на то, кто поймает снитч: ты или Мюррей, — пояснил Вернон, шаря под кроватью в поисках своих носков. — И ставят в основном на Мюррей.
— Почему это? — Графф даже опешил, и Джеймс был почти благодарен сокурснику за искреннее возмущение.
— Потому что на последних тренировках Джим был похож на теленка с крылышками, — чуть извиняющимся тоном проговорил Клод.
— Я просто был не в форме, — буркнул Поттер, одеваясь и тяжело вздыхая. Мантия отца всегда помогала ему собраться с мыслями и с духом, потому что в этой мантии отец проиграл лишь однажды, и то по случайности. И он не вправе подвести ни эту форму, ни своего отца.
— Ладно, я на завтрак, — Джеймс взял метлу и побрел Большой Зал.
— Привет, — его нагнала Лили, которая всегда вставала рано, даже на каникулах дома. Наверное, они с Альбусом были родственниками, с усмешкой подумал парень. — Держи, письмо от родителей, прочти пятый абзац.
Джеймс на ходу развернул свиток и дернул уголком губ: «Джим, мы все будем болеть за тебя в субботу. Главное — не раздумывай. Хватай снитч — и все! Помнишь: никаких сомнений, никаких раздумий! Удачи!».
— Спасибо, — парень вернул письмо Лили.
— Мы с Хьюго поставили все свои деньги на тебя, — улыбнулась девочка, взяв брата под руку. — Так что смотри: если ты не поймаешь снитч, мы с ним останемся без сладкого до Рождества.
— Что значит «если не поймаю»? — фыркнул Джеймс, приобнимая Лили за плечи. — Когда это я не ловил снитч?
Девочка рассмеялась. Они вместе сели за стол. Гриффиндорец обернулся, но Малфоя не было в Зале, вообще на завтрак в этот час еще мало кто пришел.
— Ты почему так мало ешь? — Джеймс, отложив метлу в сторону, посмотрел на содержимое тарелки сестры. — Это, по-твоему, завтрак?
— Джим, я всегда так завтракаю, — улыбнулась Лили, надкусывая свой тост с джемом.
— Вот и ходишь, словно мы тебя не кормим! — парень взял блюдо с яичницей и с горкой наполнил тарелку сестры. — Ешь, а потом еще каши положу. И попробуй недоесть!
— Джеймс, ты недоспал? — нахмурилась Лили. — С чего такая забота?
— Я всегда о тебе заботился, — ответил парень, набрасываясь на свой завтрак, в котором было пять разных блюд, не считая тостов и сока.
— Я и не говорю, что не заботился, только вот за моим питанием следишь впервые, — заметила Лили, ковыряясь в яичнице. — Я не могу столько есть, в меня не влезет.