Перекрёсток
Шрифт:
— Уильям, — ответил мальчишка.
— Так вот, Уильям, еще раз увижу тебя так близко от моей сестры, и ты узнаешь, где в Запретном лесу растут пихты!
— Джеймс! — возмутилась Лили.
— Джеймс, у тебя совесть есть?!
Черт, он же забыл про Розу! Да, видно, сегодня не день общения с сестрами…
Ночной Хогвартс стал уже привычным для Малфоя. Так же, как привычны стали ночи здесь, на площадке Астрономической Башни, где они встречались с Хеленой Эйвери. Интересная девчонка, со слизеринской
Он стоял у парапета, засунув руки в карманы брюк, ветер трепал волосы. Он усмехался, вспоминая легкое ошеломление, когда она предложила сделку. Что ж, сделка была не обременительной и даже лестной.
Дверь отворилась, и вошла Хелена, в теплой мантии, с замотанным на шее шарфом. Ветер тут же подхватил ее волосы, и она улыбнулась.
— Забини меня чуть не убила сегодня, — спокойно проговорила девчонка, подходя к нему и вставая рядом. — Думаю, еще чуть-чуть и к ней подключатся Паркинсон и Дьюлис…
— Мне это очень льстит, — хмыкнул Малфой, беря ее за руку. — Надела бы перчатки, а то опять, как ледышка…
— Ну, ты же меня быстро отогреешь, — усмехнулась Хелена, толкнув плечом слизеринца. — Думаю, после Хогсмида мы можем прекратить все это…
— Да? А мне нравится, зачем прекращать? — усмехнулся Скорпиус, обнимая девушку и приближая к ней свое лицо.
— Затем, что все это, после первого вечера, только потому, что мне это нужно, чтобы заставить Морриса обратить на меня внимание. Ну, и иметь представление о том, чем его удержать подле себя, — чуть насмешливо произнесла Хелена, позволяя ему целовать себя.
— Ну и как? Действует? — хмыкнул он, запуская руку ей под мантию и джемпер.
Она глубоко втянула воздух, кивая, усмешка сползла с ее лица. Он знал, что она приходит сюда не только из-за Морриса и своих планов насчет него. Ей нравилось это: быть девушкой Скорпиуса Малфоя, чувствовать себя беззащитной в его руках, наслаждаться его руками. И, конечно, ей нравилась опасность: каждую ночь бежать на Башню, рискуя попасться, и играть с огнем, будучи на глазах Присциллы Забини, еще не простившей ей победы в конкурсе и имевшей виды на Малфоя.
Зачем это ему? Да скучно. Скучно просто так жить, когда Поттер влюбился и не думает больше ни о чем. Вообще, кажется не думает… Да и доведенные до конца эксперименты еще не повод, чтобы не совершенствоваться. Не повод перестать играть девчонками. Играть, заставляя вот так отвечать на его поцелуи, заставляя судорожно втягивать воздух, повинуясь его рукам и губам. Это игра для его тела, для его физических ощущений…
Он целовал Хелену и в очередной раз понимал, насколько равнодушен внутренне к девушке. Нет, физически он откликался так же, как она. Но это была лишь реакция тела, разбуженного и требовавшего новых ощущений. Но он легко мог отстраниться, расчетливо остановиться. Он все контролировал, все рассчитывал. Именно поэтому он знал — ему все равно. Все равно, придет ли она или нет, как долго это продлится, кто будет после нее. Это всего лишь приятная игра, приносящая удовольствие обеим сторонам…
Холодный расчет, возведенный в правило.
Он отстранился, не собираясь нарушать их уговора: ничего, что оставило бы на ней его след, его «клеймо», как выразилась Забини, прокомментировав отношения Скорпиуса и Хелены. Да, Присцилла всегда умела точно выразить все, что окружало Малфоя. Потому что они действительно были одинаковыми во многом. Он и выбрал-то Хелену на конкурсе только потому, что знал, что будет первым, а это многого стоит. У нее потом будут другие, более нежные и более достойные, чем он, но Малфой всегда будет первым. Словно клеймо на ее теле. Даже не тронув самого заветного, он все равно оставил на ней это клеймо, свое. Потому что эти ночи на вершине Башни она не забудет даже в объятиях Морриса.
— Иди, — он подтолкнул ее к двери, отворачиваясь и подставляя лицо холодному ветру.
— Тогда до завтра? — она поправила джемпер и надела мантию, лежавшую у их ног. — Спасибо.
Он ничего не ответил, глядя в темноту ночи. Небо заволокли низкие тучи, не было видно ни одной звезды. Бедная Трелони, наверное, с ума сходит из-за того, что с бокалом хереса не может любоваться Венерой и Юпитером в сотом доме. Все-таки какая бы была скучная жизнь без Стрекозы, сколько она им рассказала всего интересного…
Позади вновь скрипнула дверь, и Скорпиус с удивлением обернулся: Хелена никогда не возвращалась. Но это была не Эйвери.
На площадку вышли Лиана МакЛаген и Марк Флинт. Они остановились, глядя на усмешку на лице Скорпиуса, потом Марк попятился и вскоре скрылся на лестнице, справедливо решив не сталкиваться с Малфоем. Флинт всегда был труслив и подобострастен к более сильным ребятам, но вот Скорпиуса он вообще боялся и старался в последнее время избегать. Видимо, это случилось после его купания в озере…
МакЛаген же стояла, глядя на него, чуть улыбаясь.
— Ты что тут делаешь? — наконец, спросила она, делая несколько шагов вперед.
— Думаю, то же, что и ты, — хмыкнул он, глядя на ее чуть изменившееся лицо. — Только я уже закончил…
Она кивнула, опустив глаза. Они молчали, и Скорпиус уже собирался уйти, потому что ему нечего было ей сказать, но она заговорила сама:
— Прости за тот раз, за то, что наговорила тогда, — она посмотрела на него, стоявшего в двух шагах от нее на фоне черного неба. Она уже могла видеть его лицо и холодный взгляд равнодушных глаз. — Я знаю, что ранила тебя…
— С чего ты взяла? — хмыкнул он, засунув руки в карманы. — Ты просто наконец-то была честна с собой и со мной, разве нет?
— Нет, — покачала она головой. Лиана не опускала глаз, смело глядя на него. — Все было не так, не правильно. Я была глупой, совершенно не понимая…
— МакЛаген, надеюсь, что ты не собираешься всю ночь мне объяснять, что там у тебя внутри случилось за замыкание? — едко заметил Малфой, шагнув к ней и нависая над ее хрупкой фигурой. — Мне совершенно не нужно этого, я вообще ухожу…