Перекресток
Шрифт:
— Решил блеснуть интеллектом перед родственничками?— хмыкнул Скорпиус. Они тоже пошли по лестнице, особо не торопясь, хотя им нужно было подняться в Северную Башню.
— Нет, просто отвлек Розу от вечных проблем существования,— улыбнулся Джеймс.
— Ну, тогда ладно. Кстати, будь добр, в следующий раз, если решишь прислать ко мне кого-то из твоих товарищей по разуму, пусть это будет кто-то наделенный хоть каплей интеллекта, а то я боюсь, что скоро стану одним из вас.
Джеймс даже замер посреди коридора.
— Сам понял, что сказал?— он догнал друга на боковой
— Спасибо, очень льстит,— фыркнул слизеринец, начиная взбираться по винтовой лестнице. Откуда-то сверху доносились голоса однокурсников.— Если ваша пародия на призрака умеет говорить, как воспитанный и образованный человек, то у него есть хотя бы одно достоинство… Что не окупает, конечно, недостатков…
— Малфой, ты чем летом занимался? Библиотеку учил?— Джеймс тяжело дышал, упрямо поднимаясь.
— Тебе бы не помешало,— ответил Скорпиус. Они вместе вышли на небольшую площадку под люком, в который уже взбирались одноклассники. Малфой и Поттер одновременно подняли глаза, глядя, как наверх карабкается Эмма Томас.— Мне очевидно уже нравится этот предмет…
— Какой именно?— мальчики говорили приглушенно.
— Поттер, предмет — это урок…— Эмма скрылась в люке, за ней последовал Жорж с Рейвенкло. Друзья переглянулись — на площадке осталась еще смущенная Сюзанна Паттерсон.
— Сюзи, после тебя,— как можно галантнее пригласил девочку на лестницу Джеймс.
— Ага, сейчас,— Сюзанна сощурила глаза.— Уж лучше я вообще не пойду на урок.
— Ну, как хочешь,— пожал плечами гриффиндорец и начал взбираться к люку.
*
— Поттер, ты сам сюда напросился, так что сделай лицо попроще и получай удовольствие,— ухмыльнулся Скорпиус, занимая пуф возле углового столика, на котором стояли чашки и чайники. Джеймс приземлился рядом и тут же засунул любопытный нос в чайник, чтобы проверить, что там.
— Чай,— пожал он плечами, со звоном возвращая крышку на место.
Когда в классе появилась профессор Трелони, обвитая шалями и бусами, в огромных очках, Скорпиус и Джеймс переглянулись и одновременно произнесли: «Стрекоза».
— Добро пожаловать в мой класс, дети…— произнесла профессор каким-то загробным голосом, словно все они давно уже мертвы или близки к этому состоянию. Мальчишки фыркнули, даже не скрываясь, но, кажется, Трелони слишком вжилась в свой приветственный монолог (или же подобные смешки ей не в новинку) и не обратила внимания на друзей. Хорошо, что здесь не было Граффа, вечного блюстителя порядка…
— Сегодня мы с вами начнем изучать прекрасное искусство предсказания по чаинкам…
— О, правда будем чай пить,— Джеймс ухмыльнулся и погладил в предвкушении живот, а Скорпиус послал ему презрительную усмешку.
— Итак, возьмите чашки, налейте себе чая, выпейте, переверните и подождите. Затем поменяйтесь чашками и расскажите нам, о чем же поведала вам судьба,— все тем же таинственно-загробным голосом вещала Трелони.
Ребята быстро опустошили свои чашки, один Джеймс смаковал свою порцию, а потом еще и налил добавки. Скорпиус покачал головой: что взять с Поттера?
Трелони уже во всю ходила вдоль столиков, слушая объяснения студентов, которые таращились на чашки, как гоблин на маггловую монету.
— Что там у тебя, а, Малфой?— Джеймс взглянул на чаинки и, подражая манере профессора, зашептал:— О, я вижу хорька, который сидит на пне и играет на лютне… У него на голове венок из чертополоха… Это значит, мой дражайший, что завтра у тебя выпадут все волосы, потом зубы, а потом тебе придется зарабатывать на жизнь…
— Поттер, заткнись,— прошипел Скорпиус, стараясь не огласить комнату громким хохотом, который на него почти никогда не находил. Но в этом помещении, душном и пропитанном какими-то безвкусными ароматизаторами, вдруг напал такой приступ смеха, что с трудом удавалось сдерживаться.
— Не бойся правды, дражайший,— продолжал спектакль гриффиндорец, уголком глаза следя за перемещениями Трелони.— Ты будешь играть на губной гармошке, ты станешь знаменит…
— Поттер, публикуй свои больные фантазии, и ты точно станешь знаменит,— фыркнул Малфой, кажется, справившись с собой. Как раз вовремя, потому что профессор Прорицаний шагнула к их столику, сложив руки замочком на груди и заворожено глядя на Джеймса. О, да, красиво изображенный транс…
— Мальчик, вокруг тебя аура героизма и смерти,— дрожащей рукой Трелони указала на Поттера. Все в классе тут же повернулись к их столику, и Скорпиусу опять пришлось сражаться со смехом: такой идиотский в этот момент был вид у гриффиндорца. Он не был напуган, но старательно это изображал, выпучив глаза и открыв рот. Мерлин, просто театральный кружок троллей-дегенератов. Полотно для лучших галерей мира — «Стрекоза и еж».
— Ты совершишь великие дела, ты будешь спасать и защищать, но это будет стоить тебе жизни…— руки Трелони дрожали, а голос становился все тише.
Джеймс поднял руку к открытому рту и еще сильнее выпучил глаза, пытаясь приободрить Трелони на дальнейшие предсказания его судьбы.
— Ты будешь одинок, я вижу… Одиночество и героизм, окропленные кровью…
Кто-то уронил чашку со стола, и профессор тут же будто встрепенулась, и Джеймс решил, что свою роль отыграл на «превосходно».
— Как тебя зовут, мальчик?— Трелони испуганно смотрела на гриффиндорца, словно вот сейчас он и умрет, совершая подвиг.
Малфой хмыкнул: будто она не знает, как зовут лохматого. Да тут каждый второй знал, что перед ним сын Гарри Поттера. Одень на нос Джеймса очки, нарисуй шрам — и вот тебе еще один Мальчик, Который Выжил. Цвет глаз — это мелочи, которые не все дети знают с младенчества…
— Я Пирун Амброзийский,— гордо продекламировал Джеймс, вызвав в классе сдавленные смешки. Где он услышал такое имечко, не на Истории ли магии?— Маг в пятом поколении.
Трелони, кажется, опешила, что позволило Скорпиусу утвердиться в своем мнении: она прекрасно понимала, кому предсказывала всю эту ахинею. И теперь Стрекоза решала сложную задачу: уличить ли Поттера, сознавшись в том, что на самом-то деле имя его ей было известно, или же подыграть этому «Перуну»…