Перемены. Адская работенка
Шрифт:
– У них есть рации, – прошептал я в ответ. – Мобильные телефоны. Они знают все выходы. Если нам не удастся вызвать помощь, они скажут, как вывести этих людей отсюда…
Свет начал загораться и гаснуть – не мигать, не ритмично включаться и выключаться, а делать это асинхронно. Сначала огни ненадолго вспыхнули в отделе на третьем этаже. Затем потухли. Несколько секунд спустя озарилась дальняя секция второго этажа. Погасла. Потом на мгновение вспыхнуло одно из дальних крыльев. Словно какой-то ребенок баловался с кнопками.
Затем прокашлялась и взвизгнула
– Проверка, – раздался из колонок сухой, скрипучий голос. – Проверка – раз, два, три.
Сара застыла, потом опасливо попятилась, глядя на меня расширившимися глазами. Я шагнул к ней, и она прижалась ко мне, дрожа.
– Отлично, – продолжил голос. Он был ужасен – словно у одержимой дьяволом в исполнении Линды Блэр, только еще хуже. – Полагаю, теперь вы все меня слышите.
А ведь мне уже доводилось иметь дело с обладателями подобных голосов.
– Твою мать! – пробормотал я.
– Это Констанция, – сообщили динамики. – Констанция Бушнелл. Уверена, вы меня помните.
Я посмотрел на Молли, которая покачала головой. Сара выглядела напуганной и сбитой с толку, но, поймав мой взгляд, тоже покачала головой.
– Возможно, вы также помните меня как Друлинду, – продолжил голос. И вдруг начал петь «С днем рожденья». Мелодия была совсем другая, но слова те же, за исключением слова «тебя», которое поющая заменила на «меня».
Глаза Сары расширились.
– Друлинда?
– Что еще за Друлинда? – спросил я.
Сара покачала головой:
– Один из наших персонажей. Но та, кто ее играет, сбежала из дома или что-то вроде этого.
– И ты не узнала ее настоящее имя?
Сара виновато посмотрела на меня:
– Ну, я никогда особо с ней не общалась. Она была не слишком, знаешь ли, популярной.
– Угу, – сказал я. – Расскажи, что тебе о ней известно.
Она покачала головой:
– Эм… Около пяти футов четырех дюймов, такая… обыкновенная. Короче говоря, не страшная, но и не симпатичная. Может, немного толстовата.
– Я не о том, – вздохнул я. – Расскажи о ней что-нибудь важное. Над ней смеялись?
– Некоторые, – ответила Сара. – Мне это никогда не нравилось, но…
– Вот дерьмо! – Я посмотрел на Молли и сказал: – Код «Кэрри». У нас неприятности.
Ужасная, скрипящая песня закончилась.
– Уже год, как я покинула вас, – сообщила Друлинда. – Год, как нашла то, за чем вы все, ничтожества, гоняетесь. И я решила сделать себе подарок. – Последовала жуткая пауза. – Вас. Всех вас.
– Какой код? – переспросила Молли.
Я покачал головой:
– Сара, ты знаешь, где расположена система оповещения?
– Да, – ответила Сара. – В администрации. Совсем рядом с…
– …Комнатой охраны. – Я снова вздохнул.
Друлинда тем временем продолжала:
– Выходы заблокированы и находятся под наблюдением. Но не стесняйтесь, бегите к ним. Вы все гораздо вкуснее, если предварительно вас как следует напугать. Я так жду вашей реакции на новую меня!
На этом система оповещения отключилась,
– Молли, – прошипел я, неожиданно осознав опасность. – Прикрой нас, сейчас же.
Она моргнула, затем кивнула и наклонила голову, сосредоточенно нахмурившись и скрестив руки на груди. Я ощутил, как она собирает энергию и высвобождает ее словом и приливом энергии. На долю секунды воздух замерцал, словно мельчайшая алмазная пыль.
Под вуалью воздух стал на несколько градусов холоднее, а мир снаружи казался еще сумрачнее. Я чувствовал изящный рисунок заклятия вокруг нас и знал, что снаружи мы невидимы – при условии, что Молли не ошиблась. Вуали – одна из сильных сторон моей ученицы, и я доверил ее таланту наши жизни.
Секунду или две спустя раздался быстрый топот, и в тенях что-то замелькало. В двадцати футах от нас движение резко прекратилось, и я ощутил присутствие вампира Черной Коллегии.
Друлинда – по крайней мере, я решил, что это она, – была одета в темные джинсы, красный вязаный свитер и длинный черный кожаный плащ. Если в жизни она и испытывала проблемы с весом, смерть об этом позаботилась. Друлинда казалась осунувшейся и сморщенной, иссохшей и костлявой, словно несвежий труп, каковым она, собственно, и являлась. В отличие от более старых вампиров клана, на голове у нее сохранились волосы, хотя их явно давно не мыли и не укладывали. Большинство вампиров Черной Коллегии, с которыми я сталкивался, не слишком заботились о состоянии своего тела. Полагаю, после того как увидишь собственное гниение, о прочих мелочах можно не беспокоиться.
И в отличие от старых вампиров, она воняла. Это был не легкий могильный душок – нет, она смердела, как труп годичной давности, в котором еще остались сочные части, и он еще не полностью предался земле. Одного этого оказалось достаточно, чтобы к горлу подкатила тошнота, – а ведь я провел целый день, выслеживая и уничтожая илистого голема.
Секунду она стояла, пока «Плэттерс» распевали первый куплет, и оглядывалась. Она что-то почувствовала, но не могла понять, что именно. Вампирша медленно поворачивалась, шевеля губами в такт музыке, и тут из темноты появились еще две твари, не такие проворные, как Друлинда.
Это были свежеобращенные вампиры – настолько свежие, что на мгновение я принял их за людей. Оба одеты в коричневую униформу, как у Реймонда. Оба перепачканы кровью, и у обоих не хватает узких полосок плоти по бокам шеи – если точнее, над яремной веной и сонной артерией. Они двигались скованно, их конечности слегка подергивались, словно сопротивляясь трупному окоченению.
– Что это? – промямлил один из них. Его голос был хриплым, но не казался ужасной пародией, как голос Друлинды.
Мелькнула рука Друлинды – она двигалась с удивительной скоростью. Новорожденный вампир тоже отреагировал с нечеловеческой быстротой, однако недостаточно быстро, и удар сбил его с ног. Выбитые зубы рассыпались, словно монетки из оброненного кошелька.