Перемещенцы
Шрифт:
— Ты ее случайно не сделал растением?
— Да нет, вроде, — Сэм растерянно захлопал длинными ресницами, — А если и сделал, черт с нею!
— Малыш, ты всего день в средних веках, а уже избавился от гуманизма, что же будет дальше? — Арина заглянула через плечо старостихи, склонившейся над лежащей на кровати женщиной. — Оба-на! Так она молодая! Сколько же ей лет? Хонька говорил, что она пришла при его деде…
— На то она и ведьма, — ответила ей жена Бороды, выпрямляясь и движением руки отправляя Лирину вон из комнаты. Арина подумала, что она впервые слышит ее голос. В беседе женщина участия не принимала, молча сидя рядом с мужем. —
— Уважаемая… — Сэмуил запнулся, не зная как называть женщину.
— Наира.
— Очень приятно. Странные у вас с дочерью имена, совершенно не вписываются в местный этнографический профиль. Я всегда увлекался ономастикой…
— Сэмуэль! — Арина сделала страшное лицо, указывая глазами на стоявшую с открытым ртом Наиру, — Не обращайте внимания уважаемая, это он головой ударился, когда маленький был, вот теперь и разговаривает иногда на птичьем языке. Просто Сэм хотел узнать, почему ваши имена так отличаются от местных?
— Ага, так я с Ковьхара. Борода меня сосватал, когда служил в дружине барона. — Как нечто само собой разумеющееся пояснила Наира. — Вот и деток назвали Лирина и Богорад, в честь предков моих.
Она собрала вещи и вышла из комнаты, тихонько притворив за собой дверь. Сэм и Арина остались стоять у изголовья ведьмы, в недоумении глядя друг на друга.
— Надо бы пойти вещи притащить, пока не растянули, — неуверенно начала девушка.
Сэмуил кивнул и вышел из комнаты. Арина присела на край кровати, с любопытством рассматривая ведьму и злорадно подмечая, что та не настолько молода, как ей показалось изначально. Худая, словно изможденная тяжелым трудом, бледная, тонкие лучики в уголках глаз, вертикальные морщины на лбу, которые бывают у людей, имеющих привычку часто хмуриться. Обычная уставшая женщина. А ведь ей пришлось намного тяжелее, чем им. Оказаться одной в незнакомом мире, без друзей, без родных, без шанса вернуться — это было страшно. Она же не сломалась, нашла в себе силы жить, работать, стала для местных непререкаемым авторитетом. Злость на ведьму как-то прошла сама собой, но неприязнь осталась.
— Жалеешь?
Арина от неожиданности подскочила и отпрыгнула в сторону, угрожающе выставив сжатые кулаки.
— Не стоит волноваться, — голос у ведьмы оказался низкий, глубокий, с легким придыханием. Таким голосом хорошо под гитару исполнять романсы у костра. — Я к тебе в голову больше ни за какие посулы не полезу. Твой муж очень сильный маг.
Арина почувствовала, как ее челюсть полетела вниз в страстном желании встретиться с полом.
— Кто?
— Маг, — ведьма со стоном подтянулась, села, упираясь спиной в подушку.
— Да нет, — Арина нетерпеливо махнула головой, — как ты его назвала по отношению ко мне?
— Муж.
— Тьфу на вас, уважаемая, три раза! — девушка с размаху плюхнулась в ногах ведьмы. — Еще накаркаешь.
— Если не муж, то кто тогда?
— Попутчик, друг, ну-у-у, пару раз мы с ним разделили ложе…
В этот момент в комнату, с рюкзаком за плечом бочком протиснулся Домин. За отцом худой тенью прошмыгнул любопытный Хонька с гитарой в руках, а потом появились Сэм и Ташка с большими деревянными подносами с едой.
— Ага, значитца, травница очнулась и киборга жива-здорова. Это хорошо. Ну, вы тута располагайтесь, а завтра с утречка, стало быть, ждем вас, уважаемый Сэмуэль, в кузне. Хонька проводит.
Кинув на ведьму внимательный взгляд, Домин исчез за дверью. Ташка сноровисто расставила на сундуке тарелки и, пожелав приятного аппетита, исчезла вслед за мужем. Зато Хонька с подростковой наглостью, помноженной на деревенскую хитрость, ненавязчиво примостился в уголке, развесив уши и притворившись частью интерьера.
— А ну брысь отсюда! — рявкнула на него ведьма.
— А чего? Я же ничего, так, посижу немного, да спать пойду. Может киборгам чего еще надо.
— Исчезни, я сказала, иначе наложу обет безбрачия. И будет твоя Лёнка в девках ходить.
Хоньку как ветром сдуло.
— А что, и такое есть? — с любопытством поинтересовалась Арина, придирчиво выбирая себе на тарелку куски мяса и лепешки. Скептически осмотрев натюрморт, она украсила его зеленью и овощем, чем-то напоминающим помидор, прихватила кружку с травяным отваром, который здесь шел за чай и, сбросив кроссовки, взгромоздилась с ногами на кровать, усевшись по-турецки. — Что-то у меня после ваших магических экспериментов аппетит разыгрался.
— А кто его знает, может, где и есть, — пожала плечами травница, следуя примеру Арины, в смысле, тоже переместившись к расставленным тарелкам, — да только я его не знаю, но исправно пугаю местных уже на протяжении двухсот лет.
— Двести лет! — у Сэма глаза стали как у героя японской манги.
— Двести лет… и что, никогда не хотелось отсюда уехать? Посмотреть мир? Попробовать вернуться, найти более приемлемое место для жизни? — Арина с удивлением посмотрела на травницу.
— Первые годы я пыталась вернуться домой. А потом… как-то привыкла, прижилась и осталась. Здесь спокойно. Люди меня уважают. Всего хватает, да и Лес рядом. Я периодически наведываюсь в него, ищу портал. Жду…
Такого Арина понять не могла. За двести лет не выходить за пределы одной деревни… Это было на ее взгляд, по меньшей мере, глупо.
Сон не шел. Арина рывком перевернулась на живот. То, что рассказала травница, требовало осмысления. На соседней кровати, разметав по подушке отросшие волосы, безмятежно сопел Сэм. Вот уж кого не волновало будущее. Для студента все происходящее с ними было как захватывающие приключение — нереально, сказочно и легко. Геймер словно попал в одну из аркад и с удовольствием окунулся в прохождение уровней, сбор бонусов и получение очков. Арина вздохнула, снова и снова возвращаясь к рассказу местной ведьмы.
Мир, в который они попали, назывался Этаон, континент — Ородор. Длина суток здесь была всего на полчаса больше земных, а вот год, почти на четыре месяца длиннее. И хотя планету освещало два солнца — Бож и Божиня — климат был суровее земного, по крайней мере, в этой местности — короткое, но жаркое и сухое лето, теплое межсезонье и долгая холодная зима. Сейчас как раз был разгар первого межсезонья — весны, которое местные называли «травие». Травница сказала, что есть страны, где вечное лето, но она там не бывала и, где они находятся, не знает. Вообще, ее познания о мире ограничивались собранными слухами и рассказами заезжих купцов и охотников. Кто бы сомневался. Дура! Арина так и не смогла перебороть своего предубеждения против местной знахарки. Ее, воспитанный цивилизацией, пытливый и деятельный ум не хотел принимать и понимать такое пассивное отношение к собственной жизни. Двести лет не высовывать носа за пределы одной деревни! Скатиться до уровня средневековья, даже не пытаясь что-то изменить в своей жизни! Нет, этого попаданке с Земли было не понять.