Перемещение
Шрифт:
Я собрала все вещи и начала обматывать мешки скотчем, чтобы мои вещи в целостности донесли до дома Анастаса. Мне пришлось очень спешить, чтобы к возвращению жениха закончить с этой работой. Я запыхалась и устала, но чувствовала себя вполне бодрой и довольной.
Так как свободного времени у меня было достаточно, а завтрак мой состоял только из дождевой воды, решила не тратить время впустую и содрать обивку с сидений. Тем более у меня в автобусе они скорее всего сгорят, а мне и моим друзьям могут помочь устроиться в этом мире. Я приступила к многочисленным актам вандализма. Сдирала,
Не зная точно, переместится ли автобус на Землю, когда я его покину, я, все же, решила оставить на нем послание. И этим шурупом я стала царапать под одним из задних окон послание для наших семей. Так как инструмент у меня был очень неудобный, и мозоли я натерла быстро, пришлось ограничиваться коротким посланием: "Папа. Мы в другом мире. Живите без нас."
Кривые буковки выглядели жалко. И показалось, что от последней фразы сердце разорвется не только у моих родителей. Поэтому я постаралась не думать о боли в пальцах и дописала: "Все хорошо. Кира."
Очень хотелось сократить слова, но я даже на расстоянии решила маму не раздражать. Кривой подчерк она грехом не считала, но "неадекватные" сокращения ее всегда злили.
И я вернулась к своим сиденьям. Когда весь салон автобуса стал выглядеть как в фильме-катастрофе, а у меня стояли на готове десять мешков с моим имуществом, я присела уже на твердое сиденье.
— Хорошо бы и стены ободрать. Или даже сиденья оторвать, — подумала я вслух. В хозяйстве все пригодится. — И ещё можно было что-нибудь от автобуса оторвать. Только мешков от мусора больше не осталось.
— Кира! — Позвали меня от двери.
И я несколькими прыжками оказалась у выхода.
— Ромка! — Обрадовалась я однокласснику.
Кивнув мне за спину, он спросил:
— Малая, генеральную уборку затеяла?
— Не угадал. Я замуж выхожу!
— И что? Ты этому по-настоящему радуешься? Все бабы замужем деградируют. — Хмуро произнес Рома
— Ну, вообще то, выбор у нас у всех не большой. Я же, кажется, тебе уже говорила, что замужество для меня спасение. Более того, ты сам одобрил это решение.
— Тогда я многого не знал. — Так же хмуро сказал мой одноклассник.
— А сейчас ты что узнал?
Рома не ответил сразу. И я уже надумала себе всякого, когда он заговорил:
— Короче, я слышал, что Отец города объявил тебя врагом рода Магикир и своим личным врагом. И по Оруэллу распространили его слова, что тебе не место среди граждан. А тому, кто сможет вытащить тебя из автобуса обещанием жениться, выделят большой надел земельный участок на самой вершине горы. И неважно состоится ли их ритуал бракосочетания, все твое имущество оставят мужу или жениху. Все, кроме вещей Ксении Олеговны.
— Ты
— Если бы… Все мужики с Оруэлла с радостью пообещают тебе все, что угодно, лишь бы остаться очень богатыми по местным меркам. Или, вообще, овдоветь в тот же день, опять-таки, оставшись богатыми вдовцами.
— Но Анастас всего этого не знал, — уверенно сказала я, — он несколько недель жил на равнине.
— И что же он там делал?
— У него альпаки… — Сказала я, почему-то, неуверенно.
— Альпаки? Жители Оруэлла кичатся своим происхождением, они никогда не согласятся провести хотя бы один день вне своей элитной горы.
Но я вспомнила Костаса Фасулаки из рода Кавьяр:
— А военные?
Рома удивленно посмотрел на меня, а потом обернулся, как будто военные сейчас стояли за его спиной:
— Причем здесь военные?
— Брат Анастаса собирается служить в пограничной крепости десять лет. Значит, не так уж и кичатся местные землевладельцы они своей жизнью на Оруэлле.
Я была в восторге от своей логики. Но Рому я не убедила:
— Кира, это значит только, что семья твоего возможного жениха — нищеброды. И им нет места на горе. Может они поэтому рады любой работе даже с альпаками. А может, тебе просто лгут.
— И что мне делать?
День, который начался очень продуктивно и был с раннего утра ярким и солнечным, постепенно терял свои краски.
— Не знаю. — Ответил Рома.
— А ты знай! — Топнула я ногой. — Пришел сюда, рассказал всяких гадостей. Что мне сейчас делать?! Я не воздушный пузырек, мне надо чем-то, кроме воздуха, питаться. Я в автобусе уже не могу сидеть. Что ты молчишь?
— Я думаю. — Серьезно ответил Рома.
— Быстрее думай, это моя жизнь, а не урок физики!
— Кира, я не знаю, что тебе посоветовать.
— Тогда зачем ты вообще рот открывал? Если меня хотят убить, я хоть бы не знала об этом. Умереть в неведении как-то проще по-моему.
Рома нервно провел рукой по своим лохматым волосам:
— Кира, ты не отчаивайся. Надежда всегда остаётся.
— Да ладно? И на что мне надеяться? Если я даже выйти из автобуса не успею, как умру? Тут уже и о Нерасторжимом браке думать не приходится, я же до храма местного не дойду.
— Тут можно жениться и не в храме. — Сказал самый умный пессимист нашего класса. И вообще, тебе надо покупать людей.
— Как покупать? Кого? У тебя на почве местного рабства мозги свело?
Рома брезгливо передернулся:
— Кира, тебе нудно всех, кого получится набрать в свои союзники. Здесь очень трепетно относятся к подаркам. Одаривай людей. Если сюда придут еще женихи, подари им хоть что-нибудь.
— В смысле, ты советуешь мне просто раздавать подарки?
— Не просто. Скажи своему жениху, что хочешь передать подарки его матери. Если он придет к тебе с кем-то, не один же он эти мешки тащить будет, сделай подарки и его сопровождающим. Причем преподнеси это как знак уважения, символ будущей крепкой дружбы… У людей здесь много золота, серебра и драгоценных камней, но вещи из нашего мира для них особенные. Для них такие подарки дороже во много раз.