Перемирие
Шрифт:
Слушая президента, я периодически ловила себя на мысли, что дурею от результатов работы его спичрайтеров: для того чтобы написать такую речь, надо было быть гением. А еще – Человеком. С большой буквы. Ибо благодаря им публика, собравшаяся в зале, вдруг поняла, что победа, одержанная в боях с Циклопами, – не героизм отдельно взятых офицеров, а результат ежедневного кропотливого труда всего населения Лагоса. Поэтому, услышав, что первым человеком, приглашенным на возвышение, стал не какой-нибудь «особо героический» пилот, а обычный программист, сотрудник одного из аналитических центров вооруженных сил, никто не удивился. Наоборот – гости встретили его шквалом аплодисментов. И было с чего – из первых же слов Фарелла стало ясно, что программу, позволившую взять под контроль минные поля Циклопов и с их помощью уничтожить не одну сотню вражеских кораблей, написал именно этот молодой парень, растерянно поднимающийся по ступенькам и судорожно сжимающий и разжимающий кулаки. Во время награждения юноша еле стоял на ногах. А получив один из высших боевых орденов НСЛ, звание почетного гражданина Лагоса и денежную премию в пятьсот тысяч кредитов, сразу же превратился в соляной столп. И догадался спуститься обратно в зал только вместе со следующим награжденным – ведущим инженером какой-то секретной лаборатории, «разработавшим альтернативные системы связи, способные бесперебойно функционировать даже при условиях активного противодействия систем подавления Циклопов». Впрочем, желающих посмеяться над его состоянием не нашлось. Ни одного.
Награжденных было много. Инженеры и врачи, техники наземных служб и повара, сотрудники оперативных служб силовых структур и владельцы предприятий, первыми перестроившие свои производства для военных нужд. В какой-то момент у меня появилось ощущение, что Фарелл подбирал «героев» не просто так. А сделал все, чтобы при виде их счастливых лиц у граждан системы возникла мысль о том, что защита планеты – дело каждого.
На награждение гражданских, вложивших свою лепту в оборону Лагоса, уходило минут по пять. Торжественная речь, показ коротенького голофильма о его работе, пара минут, выделяемых на его ответ, и пауза, необходимая на то, чтобы награжденный спустился с возвышения. Поэтому к исходу третьего часа церемонии, прикинув количество приглашенных, я с ужасом сообразила, что если к награждению военных Фарелл отнесется с такой же добросовестностью, то мероприятие затянется как минимум на сутки. Чего не выдержит ни один даже модифицированный-премодифицированный организм.
Как оказалось, о физиологических потребностях гостей организаторы приема подумали заранее, и к моменту, когда я перестала понимать смысл произносимых с трибуны слов, президент объявил получасовой перерыв. После чего нервно поглядывающий по сторонам народ облегченно устремился к выходам из зала.
Как я и предполагала, вторая часть церемонии оказалась посвящена офицерам Вооруженных Сил. Тем, кто летал, стрелял и развешивал МОВы – в общем, действовал в непосредственной близости к вражеским кораблям. После коротенького обращения президента на трибуну поднялся генерал Роммель, оглядел ожидающих начала его речи гостей, наткнулся взглядом на Вика… и усмехнулся. А через мгновение на большом голоэкране появилась трехмерная модель сектора Циклопов!
Почему-то решив, что командующий ВС решил снять завесу секретности с рейдов в системы кланов Шер’Нар, Саат’Нар и Зей’Нар, я судорожно сглотнула и уставилась на стоящего неподалеку корреспондента «Ньюпорт-Ньюс». Который не мог не связать наши полеты на трофейных кораблях Циклопов с памятным рейдом корветов по системам Конфедерации.
Однако, как оказалось, паниковала я зря – уже с первых слов генерала стало ясно, что модель сектора Циклопов всего лишь иллюстрирует неравенство сил между ВС Лагоса и военной машиной цивилизации Одноглазых. А также героизм флота одной-единственной планеты, оказавшейся способной устоять перед объединенными силами трехсот двадцати девяти обитаемых систем.
Причину, заставившую Роммеля так здорово кривить душой, я поняла не сразу. А только тогда, когда заметила, с какой скоростью боты «Ньюпорт-Ньюс» метнулись к голоэкрану. И мысленно зааплодировала: обычное, в общем-то, награждение для командующего ВС НСЛ оказалось строго дозированным сливом информации. То есть работой! Не менее важной, чем планирование очередных рейдов или обеспечение вооруженных сил достаточным количеством топлива и боеприпасов.
Кусочков информации, «случайно» проскальзывающих в его речи, было столько, что к ее концу я слегка растерялась. Ибо картинка деятельности подразделения «Демон», нарисованная генералом, получалась чертовски логичной, красивой и… вывернутой наизнанку. Причем особо извращенным способом. Оказывается, пока основная масса Демонов «зажигала» в родной системе, особо отмороженные личности из первой и второй очереди носились по глубоким тылам Циклопов и целенаправленно уничтожали все, до чего дотягивались их – то есть наши – шаловливые ручки. Орбитальные крепости и верфи, отдельные эскадры и целые кадрированные флоты, горнодобывающие и обогатительные комбинаты разваливались на части чуть ли не раньше, чем наши корабли всплывали в обычное пространство и давали тягу на маршевые движки. Самое смешное, что, по сути, генерал не лгал – на голоэкране безостановочно появлялись чуть более четкие, чем надо, картинки чужих созвездий, обломки кораблей Одноглазых и куски действительно уничтоженных нами орбитальных крепостей, верфей и комбинатов!
В общем, к концу его речи вокруг нашей небольшой компании висели чуть ли не все боты, летавшие по залу, а в глазах собратьев по оружию появился благоговейный ужас. А когда Роммель озвучил общее количество сбитых нашей «отмороженной компанией» вражеских кораблей, по залу прокатилась волна восхищенных шепотков и вздохов.
– Командир подразделения «Демон» подполковник Волков! – улыбаясь уголками глаз, рявкнул командующий. И парни из четвертой очереди, загораживающие проход к трибуне, тут же подались в стороны.
Не успел Вик добраться до лесенки, ведущей на возвышение, как в ПКМ раздался ехидный голос Горобец:
– Слышь, Орлова, я бы на твоем месте технично сдвинулась вперед. И на всякий случай попросила бы помощи у подружек.
– Ты это о чем? – стараясь не шевелиться, спросила я.
– Ну, смотри, сейчас твоему ненаглядному завесят орденами спину и задницу, а когда он вернется в зал, во-он та кучка экзальтированных теток порвет его на сувениры. Нет, я, конечно, понимаю, что за этот год он должен был тебе порядком надоесть, но… все-таки не чужой, правда?
– Болтушка! – фыркнула я и присоединила к конференции рвущуюся в «личку» Вильямс.
– Эй, Орлова! Шевели задницей и на форсаже дуй к вон той лестнице!
Горобец жизнерадостно заржала, а потом, посерьезнев, задумчиво поинтересовалась:
– Ириш! А тебе не кажется, что у Элен к твоему Викки есть какой-то бубновый интерес? Что это она о нем так беспокоится?
– А у тебя интереса, конечно же, нет, – фыркнула я. – Первая дергаться начала.
– Так мне положено! Я ж штатный третий номер вашего звена!
– У-у-у. Я смотрю, тебя надо срочно отстранить от полетов и отправить к Родригесу с первой же оказией, – хихикнула Вильямс.
– Может, лучше Семенову по шее настучать? – хихикнула я. – Надо же, за такой короткий срок развить в нормальной, в общем-то, девушке такой серьезный комплекс неполноценности.
– Так! Вы это о чем? – забыв про Вика и облизывающихся на него дамочек, взвыла Линда.
– Тот, кто сказал, что у тебя третий номер – безрукий слепец, лишенный способности видеть и осязать прекрасное. Или, выражаясь по-простому, бессовестная скотина, – категорично заявила Вильямс. – Назвать твой бюст третьим номером может только полный даун! Кстати, если ты не в курсе, основное время, потраченное на создание модификантов проекта «Демон», сотрудники Комплекса убили на проработку дизайна выдающихся вперед достопримечательностей женской половины подразделения.
Коротенькая перепалка с девочками здорово улучшила мне настроение. И к моменту, когда Роммель посмотрел на меня, я была готова изобразить даже какого-нибудь супергероя или супергероиню из детских фантастических фильмов конца двадцатого века. Впрочем, этого от меня не потребовалось: созданием моего неповторимого образа командующий занимался сам. И не менее добросовестно, чем к рассказу о Волкове. Поэтому мне оставалось стоять, смотреть на гостей взглядом готовой на все демоницы и ждать, пока меня отпустят восвояси. Ну, и мысленно посылать куда подальше советчиков, пытающихся подсказать мне основные тезисы моей будущей благодарственной речи.