Поначалу (из написанного с конца 60-х по начало 80-х прошлого века)
Светлой памяти моей Миланечки
«И это прекрасно!…»
Моим сыновьям Андрею и Егору
И это прекрасно!Вы утром проснулись,почувствовав лёгкость и ёмкость движений.Во всех зеркалах, подмигнув, улыбнулисьвам ваши радостные отраженья.И это прекрасно!Вы снова влюбились.В который уж раз!Удивляетесь чуду?Напрасно.Все
те, что однажды приснились,рано иль поздно – сбудутся.Будут!И это прекрасно!Всё только в начале.А если и было – опять повторится.Бесцветные дни раззвездятся ночами —жизнь продолжается.Юность продлится.И это прекрасно!
1980 г.
«Не торопите. Дайте напиться…»
Не торопите. Дайте напитьсяэтой нетронутою тишиной!Хоть прикоснуться, если не слитьсяс этим вот ельником перед весной.Слушайте, разве вы не устаётеот быстротечности календаря?Что ж вы торопитесь, что ж вы не пьётеэтот искрящийся день февраля?Вот они, ели! Там синие сказкиспят, на иголки сны нанизaв.Что ж вы стесняетесь собственной ласки,важностью лживой руки связав?Ну, подойдите! Ну, запуститепальцы в пахучее таинство лап —вы позабудете тут же делаи – удивитесь. И – загрустите.Вспомните, может быть, что-то такое,что неразумно душили в себе.Ибо теряет осмысленность бегбез восхищения счастьем покоя.Пусть он ещё хоть минуту продлится,жизнь представляя немного иной.Не торопите. Дайте напитьсяэтой нетронутой тишиной!
1979 г.
«Неподвижна Ока…»
Неподвижна Ока.В этот утренний часнад излукойни малейшего ветерка.Ни звука.Тлеют угли в костре.Закипает улов невеликий.Всюду ночь ещё.Ночь. Но бликипронесли уже весть о заре.Разом взвились стрижи —тишины будто не было вовсе!В многоцветье и многоголосьеновый день обретает жизнь.И светлеет вдали.И светло на душе от счастья.Понимания:я причастен.Я – частица моей земли.
1967 г.
«Не называйте дождь слезами!..»
Рудольфу Соину
Не называйте дождь слезами!Дождь – нити света, не вода.В них бьются листья плавниками,как рыба бьётся в неводах.Они из тучи паутинойспускаются на майский луг,а на трепещущей осинесидит искусный ткач-паук,что эти нити собираетв моточки луж, клубки озёри ночью – тихо вышиваетволшебный голубой ковёр.А утром первый луч рассветадевчонкой нa гору взбежити ахнет! —в васильках планетадождинкой голубой дрожит.
1973 г.
«Леса…»
Леса,леса заветные,дремучие леса —родная, незаметнаяроссийская краса.Едва приметной стёжкоювойди в её покой,коснись ствола ладошкою,прижмись к нему щекой,и, как по мановению,исчезнув из души,тревоги и сомнениязаблудятся в глуши.К чему напрасно мучиться —успел, не преуспел? —пой песню, как получится,но главное — чтоб спел.Чтоб в сути не сфальшивила,в строке не солгала.Неплохо, если б вывела —важнее, чтоб вела.Не отыскать спасенияв микстурах докторов,пригyбить бы осеннююпечалинку боров.И, с детства неизменная,придёт тебя спасатьродная, незабвеннаяроссийская краса.
1980 г.
Земля Калевалы
О, как мудро спокойное небо.Как чисты и безмолвны снега.И синеет, храня сон Онего,погружённая в думы тайга.От ухабов машина устала,но дорога, петляя, бежитпо уснувшей земле Калевалы —бесконечной и краткой, как жизнь.Расплываются грани предметов.Забываются распри племён.И приходит к тебе незаметноощущение связи времён.Словно всё, чего недоставало,что манило всю жизнь за собой,пронеслось над землёй Калевалыудивлённою рыжей совой.И любою изящностью женскойты легко поступиться готовтам, где церкви Преображенскойвьются локоны куполов.И окажутся мизерно малыволновавшие прежде мечты,среди сказов земли Калевалы,у последней Полярной черты.Впредь куда бы судьба ни бросала,обречён ты вовек тосковатьпо озёрам земли Калевалы,деревянным её кружевам.
1977 г.
«Не позабыть семёновских лесов…»
Не позабыть семёновских лесови тихий говорок речушки Кезы,где, пестуя мальчишескую резвость,нёс конь меня по зарослям осок.И не найти в Канавине двора,который я бы не излазил в детстве.Зайду случайно, и – не наглядетьсяна падающий в лопухи сарай.Из тех лесов и тех глухих дворов,где жило русское простое слово,пошли мои истоки и основытого, что стало содержаньем строф.Здесь начиналась для меня земля,которую светло зовут – Россия.Куда б потом судьба ни заносила:единственная родина моя.
1979 г.
Улица детства
Это улица нашего детства.Это двор наших игр и ссор.Тополя, что росли по соседству,помешали? Пошли под топор.Потемнели дома, покосились,стал совсем невысоким забор.То ли вправду места изменились,то ль мы им изменили с тех пор?Жизнь несётся в погоне ли в бегстве,переходим с галопа на рысь.А на улице нашего детствалопухом зарастают дворы.Ах, как часто теперь не хватаетмне дворов тех с колючим репьём,где рыдала наивность святаянад замёрзшим в пургу воробьём!Вот стою у калитки дырявой.Вот вошёл.Но… попал не туда.– Вы ошиблись, наверно?– Вы правы.Я, как видно,напутал года.
1976 г.
Песня о моём городе
Я постоянно уезжалот этих тихих улици старый Нижний провожалменя, дома сутуля.Но где б мой сон ни прерывалрассвета привкус горклый,я богомольно трепетал,заслышав слово «Горький».Пусть есть другие городав большой моей России,пусть в руслах peк других водаи чище, и красивей,но, руки в Волгу опустив,то громовой, то нежный,как незатейливый мотив,прекрасен старый Нижний.За эту простоту и стать,растерянность и гордостьлюблю вас, Нижний, и опятьспешу к вам, древний город!
1981 г.
«Тихо и сухо в сентябрьском лесу…»
Тихо и сухо в сентябрьском лесу.Прелость лесную вдыхая,я не спеша своё тело несу,сам от себя отдыхая.В кои-то веки сегодня хочу,следуя мудрости Ницше,от заморочек, раздумий и чувствхоть на шажок отстраниться.И прислониться горячечным лбомк телу прохладной берёзы.Став её веткою или грибом,ждать приближенья морозов.Не представляя, как сердце болит,не претендуя на званья,быть просто маленьким чудом земли —пусть даже и без названья.В сущности, в этом и есть жизни суть.Гулко кукушка гадает…Тихо и сухо в сентябрьском лесу.Слышно, как лист опадает.
