Переполох в Дахаре
Шрифт:
– Я - пир. Нас плохо знают в землях юга.
– Да… - пробормотал Армоникус, - я лишь мельком слышал о похожем народе с севера, но никак не мог вспомнить названия.
– Если желаешь, я… могу отвести в наши земли. Там ты сумеешь познать наше искусство.
– Разве оно не тайно?
– удивился никримец.
– Нет. Сложно. Не тайно, -
Армоникус согласился с радостью. Он не знал, с чего вдруг ему оказана такая щедрость, но решил не забивать себе голову. Последний день оказался слишком насыщенным, чтобы предаваться тяжелым думам. Солнце уже скрылось за вершиной Дахара, дорога завела путников в лес. Воцарилась тьма.
Ни звука. Стояла мёртвая, зловещая тишина, будто бы в лесу не осталось ни единой живой души. Ни птиц, ни ночных зверей. Лишь изредка стрекотали цикады в траве и стрёкот этот казался невероятно громким в этом безмолвии. Однако, Армоникус не чувствовал страха, наоборот, его душу наполняло ощущение лёгкости и свободы. Лишь сейчас, когда Дахар оказался так далеко за спиной, он смог почувствовать себя в безопасности. Они шли ещё очень долго прежде, чем остановились на привал, где, переждав ночь, вновь продолжили путь по большаку.
Дорога петляла меж деревьев, лес, казалось, не собирался заканчиваться. Он стал чуть реже, лиственные деревья сменились высокими худыми соснами, исчез кустарник. Развилка давно осталась за спиной, а путь их лежал на север - через Брюм и великую реку в земли пиров. Здесь, в сосновом лесу, наконец, появились звуки. Где-то вдалеке стучал дятел, Армоникус даже сумел заметить пару белок. Солнце успело проделать большую часть пути по небосводу и уже медленно клонилось к закату.
Путники брели по большаку, по сторонам, подобно стенам, нависали сосны. Позади Дахар величественно возвышался над окрестными землями и, даже с такого расстояния казался огромным. Армоникус чувствовал тоску на сердце, глядя на гору. Закончился ещё один эпизод его жизни, такой яркий и запоминающийся. Что ждёт его впереди? Каким будет город пиров? Никримец не знал и это его немного беспокоило. Он никак не мог понять, почему Сен-Шир вдруг решил помочь.
Земля слегка вздрогнула, совсем чуть-чуть, еле заметно. Армоникус улыбнулся. Похоже, старый-добрый Дахар ещё ворчал. Ему вспомнились причитания Форина о разбитых кружках и стёклах, множество вечеров, проведённых в его кабаке и чудесный эль. Сен-Шир тоже остановился, подошёл к Армоникусу и встал рядом, глядя на гору. Взор его был полон печали.
– Помнишь вопрос друга твоего. О том, что я делал в Дахаре?
– вдруг спросил он.
– Помню, - ответил никримец осторожно, чувствуя какой-то подвох.
– Я замаливал грех.
– Какой грех?!
Дрожь земли усилилась. Закричали птицы, улетая с деревьев, Армоникус забеспокоился, озираясь по сторонам. Он не мог понять, что же происходит.
– Я солгал, - припечатал Сен-Шир.
И земля содрогнулась так, словно сам Хамал решил явить себя этому миру. Невероятно мощный толчок едва не свалил путников с ног. Деревья шумели, сама природа гневалась. Армоникус побелел, как свежевыпавший снег. На его глазах Дахар, точно переполненный кипящий котёл выплюнул крышку, высвобождая то, что кипело внутри так долго. Чёрное облако дыма, вместе с бурными потоками лавы с грохотом вырвалось на свободу и фонтаном устремилось к небесам, в мгновение ока уничтожив всё, что стояло на его пути.
ББББГГГГГХХХХХЫЫЫЩЩЩ!
***
Как вам эта история? Какая из сцен понравилась больше всего? Какая нет?
Делитесь впечатлениями в комментариях!
Критика и любые замечания, конечно же, тоже приветствуются!