Перерождение в тренера женской сборной по волейболу
Шрифт:
— Да! Это правда!
— Странно… На этом мучительные последствия закончились?
— Вроде как, да…
— Хорошо… Правда, без показаний медсестры мы все равно не сможем сделать выводов. Что-то еще?
— Да…
— Так. И что же он натворил еще?
— Он изнасиловал двух охранниц.
— Отлично! — Нейт хлопнула в ладоши. — Еще?
— А потом я принудила его… К соитию с Госпожой Лоис, — всхлипнув, Шепард поставила чашку на стол и заплакала.
— Знаете, Госпожа Шепард… У меня ко всей этой ситуации лишь один вопрос — чем вы думали? Вы начальник столь серьезной организации, позволяете разгуливать преступникам внутри тюрьмы! Здесь эскроллы должны исправляться и вставать на путь истинный, а не бегать по корпусам и секторам в поисках новой жертвы! А с вами что случилось? Зачем вы принудили Коуча к насильственным действиям в сторону Госпожи Лоис.
— Я узнала… Узнала, что Тейлор из оппозиции! Она пришла за Коучем! Они скоро нападут на тюрьму! — воскликнула Шепард, дикими глазами смотря на Нейт. Она вдруг резко упала на колени и обхватила девушку за ноги. — Госпожа Прокурор! Спасите… Молю! Спасите меня!
— Тише! — Нейт опечалено вздохнула и погладила Шепард по голове. — Вы намочите мне все колготки… Не стоит печалится. И да… Вы меня простите, но я вынуждена прибегнуть к крайним мерам.
— Что такое? — всхлипнув, вопросила начальница.
— Вы на время отстраняетесь от руководства тюрьмой и отправляетесь в лечебницу на курс адаптации. Коуч неблагоприятно влияет на эскролл, и это я уже поняла.
— Но я еще не в том состоянии, чтобы проходить адаптацию…
— Простите, Шепард, но весь этот стресс затуманил вам мозги. Вы пережили слишком много и должны отдохнуть. Будем считать это жестом доброй воли. Хорошо? — глаза Нейт начали светится, и Шепард, раскрыв рот, зачарованно глядела в них. — Вы никому не расскажете о Коуче?
— Я никому не расскажу о Коуче, — словно под гипнозом повторила Шепард.
— Вы будете вести себя хорошо!
— Я буду вести себя хорошо!
— Вот и замечательно! — глаза Нейт потухли и она погладила Шепард по золотистым локонам. — Хорошая девочка! Пойдем… Нам пора в больничку!
— Девчонки… Вот скажите, я вам нравлюсь? — вопросил я у двух охранниц, что волокли меня к карцеру. — Ну, скажите! Ну, нравлюсь же… Вы просто стесняетесь! Я знаю, что вы очень хотите меня!
— Ох, заткнись! — одна из охранниц резко остановилась и сняла маску шлема. Это оказалась Гайт. — Ты урод! И враг всех женщин!
— О, ты смотришь на меня, как на говно?
— А как мне на тебя еще смотреть? — Гайт обреченно вздохнула, и охранницы продолжили меня тянуть. — Ты совершенно не умеешь себя вести! Как горилла! Необузданная огромная обезьяна!
— Ну, да… Есть во мне что-то от животного!
— Все! — я резко поднялся на ноги и, подтянув Гайт, засосал ее в губы. Девушка возмущенно замычала и врезала мне кулаком прямиком в щеку. Я обрушился на пол с довольной улыбкой. — Ах! Наверное это мой рай…
— Извращенец… — обиженно выдохнула Гайт, обтирая губы. — Еще раз притронешься ко мне, я тебе электрошокер в жопу засандалю!
— Это я тебе засандалю чего-нибудь. Гайт, расскажи, что такую прекрасную девушку заставило придти работать в столь ужасное место? Ну, ты же умная! Шла бы на какого-нибудь инженера!
— Инженерам столько не платят, — фыркнула она, и они вновь поволокли меня, словно мешок с говном.
После непродолжительного волочения, они вбросили меня в уже полюбившийся карцер. Эх… Одиночка моя! Одиноченька! И не очко обычно губит… А к одиннадцати — туз! Клетка захлопнулась, а потом и дверь, оставив меня наедине с собой. Интересно, говоря про «помощь», что Госпожа Прокурор имела ввиду? Наверняка, петиции… Апеляции… Чем там прокурор вообще может помочь? В общем, ждать мне свободы еще очень долго.
Дверь внезапно распахнулась, и в меня влетела пара кед. Ух ты! Нормальные такие черные кеды с белым носком и желтыми шнурками… Как по-неформальски! Я снял сапоги… И тут стандартная мужская вещь — надо понюхать. Я приставил нос к краешку сапога… Ох, Господь! Такое ощущение, словно в моих сапогах сконцентрировалась вся боевая мощь химических войск Ирака! Зачем гранаты со слезоточивым газом, когда есть сапоги Коуча? В общем, сапоги я выкинул далеко за пределы клетки и напялил кеды. Ебать копать! Как будто ноги в ванну окунул! Присев к стенке, я принялся заниматься тем, чем обычно занимаются одиночники — пялится в окно. Сидеть, как я уже говорил, мне еще долго… А одному совсем тоска! Я укусил свой палец и кровью нарисовал на белом носке кеды смайлик.
— О! Уилсон! Приветик!
— Всему обслуживающему персоналу! Собраться в актовом зале! — пропел динамик, и охранницы тут же начали концентрироваться в сторону актового зала, заполонив собой почти все коридоры.
Нейт подготовила небольшой доклад о том, как не нужно вести себя в тюрьме. Положила папку на небольшую стойку.
— Дорогие друзья, прошу всех присесть и… Закройте, пожалуйста, двери! — произнесла Нейт.
Последняя охранница задумчиво взглянула на дверь, затем на Прокурора и, пожав плечами, закрыла дверь.
— Благодарю! Итак, сегодня мы собрались здесь, чтобы обсудить наш случившийся инцидент. Группа заключенных собрала устройство… Позволяющее генерировать электро-магнитный импульс, что уничтожает всю электронику в радиусе километра. Поэтому все посылки в тюрьму для заключенных, кроме одежды и еды, должны быть осмотрены лично… — не успела Нейт договорить, как по зданию пробежала дрожь, и откуда-то из-за дверей послышался тихий гул. Охранницы суетливо начали подниматься с кресел, но это не входило в планы Нейт. — Тихо! Стоять!
Охранницы боязливо оглянулись. Глаза Нейт вновь начали светится ярко-синем пламенем.
— Присаживаемся и дослушиваем доклад до конца, — мягко произнесла Прокурор, и охранницы зачарованно сели на свои места. — Умницы! Продолжаем!
— Эх, Уилсон, остались мы с тобой наедине! Хотя… Ты отличный парень! Ну давай, колись, сколько баб перепробовал? Ни одной?! Как так?! Но ничего… Мы на Балагане, так что с девственностью распрощаться тут это раз плюнуть. Никому не понравишься? Да брось! Тут телки сами на тебя штабелями вешаются! Ты не похож на меня? Ну, как же… Ты на моей ноге… Или моя нога в тебе… Сложный вопрос, однако… Эх… — боже, я разговариваю с собственной кедой. Конечно удалять зуб хоккейным коньком мы не будем… Да и нахожусь я тут всего полчаса, а состояние такое, словно уже схожу с ума! Погодите… Мой взгляд привлекло странное мерцание в окне. — Это еще что за херня?