Перерождение задрота любящего жанр стратегии! Том 2
Шрифт:
— Мертвы… — Коротко ответил я, глядя, как в одном из уголков глаз мужчины, коим я только что восхищался, проступила слеза. — Я и так рисковал, спасая твоих женщин. Теперь позволь узнать ради чего? Как получилось, что один из лучших стратегов второго принца так беспечно подставил свою семью под удар.
Дункан улыбался, ещё бы, только что на его глаза воскресло двое одних самых близких ему людей. Теперь я намеревался заставить его сполна отработать ту подставу, им же мне и устроенную.
— Наша поражение ознаменовало предательство Герцога Визирия Колда Эсва. В поднятии мятежа второй принц сильно опирался на этого приграничного безумца, обещавшего любую помощь в войне против Августа.
— Армия этого Визирия, неужели она настолько велика? Сколько у него людей? — наличие столь сильного союзника обнадёживало точно так же, как и разочаровывали слова о его безумии.
— Господин, Эсву, один из тех людей, которые наплевав на число уходят в качество и силу. У Визирия от силы три сотни, вот только эти самые три сотни не люди, — а самые настоящие чудовища, и носят имена они соответствующее чудовищам — Визирийские Дьяволы. Так прозвали их Зорфы после того, как Визирий с полутысячей человек разгромил шеститысячный легион Зорфов в чистом поле. Потрошители или детоубийцы — так в свою очередь сотни Эсву прозвали Эльфы за то, что в священный для длинноухих месяц, некогда наёмный сотник вторгся в паломническое святилище и перерезал больше тысячи беременных Эльфиек, ожидавших в богарощи благословения леса. Самый настоящий цепной пёс Августа, его дурная слава затмевает даже вашу, господин… — На последних словах Дункан осёкся и извинился, хотя я даже не успел обидеться.
— Визирий… — Самкуя это имя на вкус, осознавал исходившую от данного герцога угрозу. Пока он жив, рядом, наверняка Август точно будет знать о каждом моём вздохе и передвижении. С одной стороны — это плюс. Сражаясь и убивая наших врагов я могу через кого-то доверенного Августу доказать свою лояльность, с другой, соверши я что неправильное и в любой момент могу столкнуться с очень сильным и опасным ударом в спину.
— Кто служит этому Визирию? Это какие-то полукровки или бывшие гвардейцы? — пытаясь понять, в чём успех его бойцов, спросил я.
— Отчасти это так, — кивнул Дункан. — Любой из желающих вступить в отряд Эсву проходит очень строгий отбор. Физические нагрузки, спарринг и даже пытки. Всё это часть отбора за право получать баснословные для приграничья жалование.
Визирий — один из самых сильных и прославленных воинов нашей империи. А его приспешники одни из крупнейших поставщиков рабов Зорфов на рынки империи. Всё это создаёт крайне благоприятные условия для отбора лучших из лучших, перед принятием в свои ряды которых, Эсва буквально ворует человечность у своих подчинённых.
— Не понял… — Глядя на также удивлённую такому заявлению Августу, в глазах которой уже виделось богохульство и ересь, за нас двоих спросил я.
— Ярость Гор, или же курительная смесь травы Яшма и Горевейника. Дурман трава, что лишает воина чувства боли, страха и тревоги. Вкусивший аромат этих трав забывает о голоде, холоде, получая взамен небывалый прилив сил, безумия и ярости. Сколько раз я видел, как воины под Горевейником убивают своих же товарищей в спину, сколько раз говорил второму принцу, что Яшма не способна решить проблемы с голодом и холодом. Никто не слушал, а наши люди, мои товарищи, продолжали гибнуть… Причиной той безумной силы, заполученной Визирием, является Ярость Гор. Уверен, она же его и погубит.
Слава сильного воина и мужчины заставили задуматься. С одной стороны, Дункан чертовски прав. Ярость Гор — наркотик, причём сильно действующий. А это значит, что как и положено любому наркотику, рано или поздно оно убьёт того, кто его применяет, или заставит одного из подчинённых убить своего хозяина. С другой стороны, можно было не дожидаться скорого неизбежного и отправить Визирия в одном из боёв в самое пекло, где тот и найдёт свою смерть. Хотя, зная о живучести таких индивидов, первое произошло бы с куда большей вероятностью, чем второе. Повезло, что помимо двух кровавых вариантов у нас под рукой находился третий. Августа — именно глядя на задумавшуюся лицо сестры, я прекрасно понимал, что этот маленький допинг мог быть чем-то очень и очень незаконным в рамках даже этой средневековой империи. Августа не скрывала недовольства по поводу услышанного. Ещё бы, данный факт употребления героем империи магической травы, придающей сил не свойственных человеку, уже мог подвигнуть церковников к дурным мыслям, а если ещё и всплывёт, что он или его воины голоса там какие-нибудь слышат, так вообще сразу в демонопоклонники записывать можно. При условии, что церковь сама будет заинтересована в конфликте с одним из героев приграничья. Вопрос только в том, решится ли сестричка если что обратиться к своим работодателям, тем самым, кто некогда отнял у её «драгоценный» первый раз. Как бы то ни было, я не забыл слова сестры, её слёзы, и просто жил и ждал, когда же мне наконец-то выпадет шанс отомстить за её поруганную честь. И если мне удастся сделать это чужими руками, то чувство отмщения станет вдвойне слаще…
— Эта информация очень кстати, думаю, ты заслужил права увидеться с семьёй, — глядя в глаза мужчине, тихонько проговорил я, а после добавил: — Но только с Матильдой, если считаешь, что можешь довериться ей, говори что хочешь, но помни, Элизабет полная дура, и если она что-то взболтнёт и наш маленький обман всплывёт, все вы окажетесь в петле как предатели и пособники мятежного второго принца…
— Буду благодарен, если уважаемый Гвиний покажет мне её, — кивнув в сторону окна, словно чувствуя взгляд всевидящего мага, произнёс мужчина, а затем спросил: — А как вам моя вторая дочь, Шарлотта?
— «Как?» говоришь… — Играя челюстью, повторил я. — Чертовски умна, из-за того же привлекательна и опасна, именно ей и её заслугам, ты и твои женщины обязаны своими жизнями.
— Вся в меня, — позволив себе улыбку, отозвался мужчина.
— Нет, Дункан, она умнее тебя, и в отличии от старого стратега знает, на кого можно и нужно ставить. Решишь поиграть в предателя ещё раз, и он станет для всего твоего рода последним, обещаю, смерть твоих близких язык не повернётся назвать лёгкой… — Жестом указав на дверь, холодно произнёс я, с надеждой, что новоиспечённый сотник меня услышал.
— Клянусь, я вас не подведу, — склонив голову и приложив левую руку к груди, уверенно и решительно произнёс мужчина.
Глава 27 — Приказ?
После разговора с Дунканом, число волнующих меня вопросов резко увеличилось. Голова гудела от вопросов, как примазаться к садисту Визирию, что по духу максимально был близок к прошлому Карлу. По идее, мне и делать ничего не требовалось, просто наблюдай, как тот пытает, калечит собственных слуг, а с другой… Не дай бог он предложит и мне снести чью-нибудь голову или задушить кого. Ведь одно дело посылать на убой других, а тут лично, не, к такому я точно не готов!