Перерождение. Часть 2
Шрифт:
– Еще как можем! – Радостно подхватила Юна.
Мужики с ужасом таращили глаза. Даже тот, что мог говорить, забыл об этом и также молча смотрел на нас полным обреченности взглядом.
Мы встали, собираясь уходить. Мимоходом Юна бросила мужикам.
– Можете говорить, негромко. Иначе голос опять пропадет.
– Да что ты… – попытался прорычать верзила, но горло его снова перехватило, и он замолк.
– Я предупреждала – развела руками девушка. – Будьте умницами. – Обняла Данилыча в тесном танце и пропала. Я поспешила следом.
Вскоре мы стояли возле кровати Данилыча, разглядывая прикрытую покрывалом
– Надо будить. – Почему-то срывающимся голосом прохрипел Данилыч. Вот это его приложило! Мы ведь не знаем, как на него переход действует. Юна многозначительно улыбнулась, но промолчала.
– А может я бульончика принесу? И попить чего-нибудь? Кто знает, когда она ела в последний раз. – Не дожидаясь ответа, я развернулась и побежала на кухню, скидывая по пути пуховичок, шапку, шарф.
Минут через десять поднос с дымящейся чашкой бульона и небольшим чайником с травяным чаем занял место на столе. Юна села на краю кровати и взяла девушку за руку. Данилыч присел на край стула и наклонился к постели, не сводя глаз с лица девушки.
Я вопросительно дернула головой, глядя на подругу, и получила в ответ неопределенное пожатие плеч. Ну и ладно, потом разберемся.
– Буди, что ли.
* * *
Глава 26. ч.4
– Буди, что ли.
Ресницы девушки дрогнули и медленно поползли вверх, слегка приоткрываясь и снова опускаясь, пока, наконец, не открыли нам удивительные фиолетовые глаза, безразлично уставившиеся в потолок. Мы с Данилычем дружно выдохнули. Первый раз в жизни я увидела такие глаза. Просто фейские. Иначе не скажешь.
Взгляд девушки поплыл в нашу сторону, резко остановился, переметнулся с лица на лицо. Темные брови нахмурились, губы сжались, выпустив из трещинки капельку крови. Данилыч дернулся было стереть ее, но девушка резко отшатнулась, глядя на него беспомощно и жестко одновременно. Рука наставника медленно опустилась. Он с сожалением подумал, что испугал девочку, но уже не исправить.
– Тебя ведь Олесей зовут? – Негромко спросила я, отвлекая ее от Данилыча. – Не бойся, мы тебя не обидим. Смотри, я тебе бульон и чай принесла. Иван Данилович, простите, что заняли вашу комнату – демонстративно уважительно обратилась я – но не могли бы вы оставить нас ненадолго с Олесей?
– Да-да, конечно – вставая ответил он и вышел из комнаты. Я только сейчас обратила внимание, что он так и не разделся, сидя в теплой зимней одежде.
– Ну, Олеся, давай знакомиться. Я – Маша. А это – я обернулась в сторону Юны и застыла на полуслове. Ее не было. Ну правильно, это я туплю. Не хватало еще, чтобы Олеся всем рассказала про мою подружку. Я вновь обернулась к девушке – А это наш наставник, Иван Данилович. Мы здесь группой на практике. С учителями.
Из глаз Олеси покатились слезы. Она судорожно вздохнула и смахнула их со щек. Облегченно выдохнула, улыбнулась. Я подала
– Пожалуй, лучше не смеяться, но не получается.
И голос тоже фейский! Почти как у Юны, нежный, завораживающий. Так не бывает, чтобы все, и одному человеку! Я метнулась к столу, скрывая свое замешательство. Или зависть? Вот еще, ревности и зависти мне только не хватало на старости лет! Схватила чашку с бульоном и подала Олесе.
Она с благодарностью во взгляде приняла ее и начала медленно пить. Наслаждаясь и блаженно прокатывая драгоценную жидкость по языку. Глядя на нее, я просто физически чувствовала каждую каплю, ее вкус и то, как глоток бульона прокатывается по пищеводу и падает в желудок.
Что за напасть! Я потрясла головой, скидывая наваждение. Оголодала так, что ли?
Олеся выпила все до последней капли и с благодарностью посмотрела на меня. Я поставила чашку на стол. Мы помолчали, разговор не клеился.
– Расскажешь о себе? – Не дождавшись от девушки пояснений, спросила я, наблюдая за ней. Удивительно, как это хрупкое создание еще живо. Судя по рассказу любителей развлечений, нашли ее без сознания, практически замерзшую. И без всяческой помощи она пришла в себя. Не видно ни обморожений, ни простуды.
Она согласно кивнула.
– Расскажу. Учителю вашему, наверное? Только можно сначала вымоюсь? И… – она беспомощно посмотрела на свое одеяние и замолчала.
Я отвела ее в душ, потрясла Тима на предмет одежды и отправилась на кухню. В доме было тихо, все, кроме Тимура и наставников уже поужинали и улеглись спать.
Девушка помылась быстро, мы еще только собрались в гостиной.
Она застыла на верхних ступеньках лестницы, не решаясь пройти дальше. Не ожидала увидеть здесь такую компанию.
Надо же, одежда высокого юноши была ей не слишком и велика. Подвернутые штанины и рукава и слегка спущенные плечи рубашки нисколько не портили наряд. Напротив, она выглядела в нем удивительно свободной и гибкой.
– Спускайся, мы тебя ждем. – Замахала я рукой. Олеся медленно спустилась, полыхнула своими нереальными глазищами и села к столу рядом со мной. Внимательно посмотрела на каждого представленного ей члена нашей группы и ограничилась лишь кивком, задержав взгляд на Владиславе. Он, в свою очередь, пристально смотрел на девушку, поджидая пока Олеся выпьет очередную чашку бульона с небольшим ломтиком хлеба. А затем предложил.
– Вы продолжайте ужинать, а мы с Олесей пойдем посекретничаем. Ты не против? – Он с улыбкой посмотрел девушке в глаза и, дождавшись утвердительного кивка, встал из-за стола и пошел наверх, уводя с собой нашу гостью.
Владислав Эдуардович вернулся лишь часа через два. Задумчивый и расстроенный. Он с сомнением посмотрел на меня, на Тимура, и даже на Темира Анваровича. И с извинениями сообщил, что девушка просила не посвящать в ее откровения никого, кроме Ивана Даниловича. Мы без возражений встали и пошли по своим комнатам. По пути меня нагнало сообщение Данилыча с просьбой прослушать все, о чем они будут говорить. Все равно придется потом пересказывать. Лучше уж сразу.