Перерождение
Шрифт:
– Мы живем в системе, Ликас. Либо ты являешься частью системы, либо система уничтожает тебя. Каждый элемент системы занимает свое место и работает в соответствии со своим назначением. Это называется социум.
– Это называется деградация, Вайю. Вы теряете свободу и поэтому теряете силу, по капле, поколение за поколением сила утекает. Сколько Родов из двадцати шести остались на прежнем уровне?
– Не знала, что аллари так хорошо изучают генеалогию Высших.
– Врагов нужно знать в лицо.
– Оу, может быть и я враг, Ликас? – я сердито сорвала
– Может быть, Вайю. Скажи сама.
– Да пошли вы…, – брань полилась речитативом. Я отрывалась за три часа бесцельного сидения, за издевательства Ликаса, за его постоянные подколы, за эту псакову повязку на лице.
– Тихо, – он плавно скользнул ко мне, и прикрыл глаза широкой теплой ладонью. Я опять ничего не видела. – Смотри внутрь, Вайю. Ищи свет…
Свет? Чего его искать, перед глазами от ярости было почти ясно, вспышки были тут и там, голова закружилась, и я провалилась в другое пространство…
… было облачно и знойно. Я лежала в траве, глядя на голубое небо, вокруг стрекотали кузнечики. Воздух был тяжел и не движим, ветра не было. Такой жары не бывает у нас на Севере, даже в самый пик лета.
– Это Южный Предел. Вон у того холма обычно разбивают табор. Я здесь вырос, – Ликас лежал рядом, опираясь на локти, и жевал какую-то травинку. Никаких холмов отсюда видно не было – только бескрайнее море травы и цветов. Начало южных степей?
– У меня получилось, – я равнодушно констатировала факт.
– Да, – Ликас откинулся на спину, заложив руки за голову. – Ты не безнадежна, ученица. – После того, как он принес мне первую часть личной клятвы по правилам Высших, я настояла на этом варианте, Ликас резко сменил тон общения. Постоянно повторяя – ученица, личная ученица, заладил, как птица-говорун. Или до этого он не считал меня своим Наставником на полном серьезе?
– Если я каждый раз буду тратить по три часа…
– Нет, первый раз был неправильным, поэтому все пошло не так. Если будет Хранитель, дальше ты сможешь ходить в Круг тогда, когда захочешь. Без использования пиковых эмоций.
Идея про пики эмоций тоже принадлежала моему гениальному Наставнику, пришлось сказать, что первый раз с Нэнс сработала родовая эмпатия, и это затянуло меня внутрь Круга. Поэтому первый несчастный час мы и потратили на то, чтобы эту псакову эмпатию активировать. Но дар молчал.
– Что это? – я пропустила травинки между пальцами.
– Это моя часть внутреннего Круга. Мое тайное место. Такое есть у каждого из аллари, вход только по приглашениям, я провел тебя.
– У Нэнс, Маги, Пинки, Старика, Марты?
– У всех, – Ликас кивнул. – У каждого свое. Приглашают только самых близких.
– Самых близких? Значит, врага нужно изучить ещё тщательнее?
– Вайю, – мастер поморщился. – Врагов не приглашают в самое сердце своего мира. Мне нужно было, чтобы ты разозлилась. Подошли бы любые эмоции – любовь, удовольствием, счастье… но последнее время в тебе слишком много ярости, злости и горечи.
– В последнее время? – я перекатилась на живот, чтобы видеть его глаза. – А раньше?
– Раньше было больше …, – мастер подбирал слово, – света, жизни. Глупости тоже было больше, капризов, требований, но и счастья было больше. Но этого было недостаточно, чтобы войти в Круг. Ты как будто спала, Вайю. Ты не слышала, не чувствовала, не отзывалась. Все изменилось после шахт. Когда ты очнулась первый раз после гнезда скорпиксов, твое пробуждение почувствовали все аллари в поместье. Во внутреннем мире ты сияла, как темная яростная звезда. Эмоций стало больше, в несколько раз, – он широко взмахнул руками, – ты стала проявлена во внутреннем мире.
Я слушала тихо-тихо, затаив дыхание.
– Эмоции – это ключ для входа, Вайю. Высших обычно не видно, – Ликас презрительно скривился. – Вы так кичитесь своей силой, но большинство просто не существует с изнанки, невидимые и незначительные. Ваши менталисты иногда сияют во тьме, забредая не туда. Это парадокс, но именно ваши менталисты обладают самым богатым внутренним миром, самыми вкусными и сияющими эмоциями. Они единственные из Высших способны чувствовать так глубоко, почти как аллари, но они не способны войти, потому что извратили саму суть того, ради чего это дается.
Менталисты эмоциональные? Менталисты способны чувствовать глубоко? Может быть и дознаватели – добрые и пушистые, а я живое воплощение Мары на земле?
– Поэтому менталисты не живут долго? Слишком большой расход энергии из-за…, – я подбирала слово, – сопротивления?
– Вайю. Это вы пришли в наш Мир. В наш. Мы вас не звали. Вы пришли со своими законами и своей силой, низведя нас до положения туземцев. Вы решили, что вы лучше знаете, по каким правилам должен жить этот Мир. И что мы имеем в итоге? Грань истончается, Вайю. Это вы принесли в наш Мир. То, что вы называете силой, уходит, потому что вы используете энергию неправильно. Вы – захватчики, вы, как болезнь. Поэтому Мир хочет исцелиться, даже путем уничтожения всех и вся.
– Ликас, не нужно лекций про Эпоху Грани. Великий исход, великий переход, все это проходили на истории… начало новой жизни…
– Начало конца, Вайю. Вот, что такое ваш Великий исход. Вы пришли и решили, что этот Мир будет принадлежать вам.
– А как мы должны были спросить? Я прямо представляю, как сильнейшие из Старейшин, держат арку межмирового портала, которая открывается и они спрашивают у аларийцев – можно ли нам войти? Ликас, там все рушилось. Всё. Тот мир доживал последние часы. Умирал, разваливаясь на части. Им просто некуда было идти. Я вообще сомневаюсь, что когда-нибудь открытие такого портала можно будет повторить. Это был единственный шанс выжить. И предки воспользовались им, – я перевела дыхание. Тема Великого перехода, которая обросла огромным количеством легенд, волновала меня неимоверно.