Перерождение
Шрифт:
– А остальные объекты?
– майор подозрительно посмотрел на Кроберг.
Она словно не поняла лукавого взгляда Саврасова и глянула на Винбурга.
– Может, Вы что-нибудь уже скажете?
– настаивала она.
– Все объекты представляли и представляют собой живые неразумные формы жизни, - Винбург быстро повернулся, расплываясь в легкой улыбке.
– Их можно было назвать примитивными, если бы не органы и не количество клеток. Это кожаный мешок с органами и кровеносной системой. Так Вам будет более понятно.
Винбург встал с кресла и подошел к Кроберг и Саврасову.
–
– Как Вы знаете, министр особое внимание уделяет исследованиям о восстановлении клеток. К сожалению, на последних листах этого отчета содержится информация о том, что «объект 7» и «объект 9» скончались от неустановленной болезни. Террористы, взорвав БиоНИЦ, лишили нас возможности провести вскрытие и узнать точную причину. Оставшихся объектов у нас не много, и я вынужден приостановить исследования, так как ученые могут совершить те же самые действия что и в БиоНИЦ. Риск для объектов велик.
– Винбург закрыл папку и взял ее в свои руки.
– Вот и вся тайна. Вам это помогло в расследовании?
– «Белая язва», - Саврасов указал на папку, - я думаю, что она сыграла не последнюю роль в мотивации террористов.
– С чего вы взяли?
– удивилась Кроберг.
– Язвой нельзя заразиться через воздух.
– С нее началась вся цепочка странных событий, которые начали твориться в городе, - настаивал Саврасов.
– Все больные «белой язвой» находятся в Деревне, кому как не Вам это знать, - Винбург нахмурился.
– Или Вы один из тех, кто видит в несуществующей угрозе опасность?
– Я один из тех, кто был в Петроградском районе, когда более полусотни человек начали задыхаться, а потом рассыпаться на куски, - Саврасов сверкнул глазами на Винбурга. Но его это не заботило, его ухмылка была на месте.
– Вы опять намекаете на то, что это был беглец из карантинной зоны?
– вспылила Кроберг. Она руководила лабораторией в резервации. И когда в прошлый раз Саврасов обвинил ученых в халатности, она попала под раздачу.
– Приезжайте и смотрите! Все больные учтены и находятся в своих домах.
– Я не хотел намекать на Деревню. Но «белая язва» остается угрозой. И эта угроза возникла именно тогда, когда БиоНИЦ начали исследования над связью гриппона и «белой язвы».
– Вы правы, майор, - Винбургу было нелегко согласиться с ним.
– Но я бы не хотел марать честные имена наших ученых, которые погибли сегодня. Может террористы проникли в центр и выкрали штамм, - рассуждал чиновник.
– Это возможно?
– уцепился Максим.
– Маловероятно, - тяжело вздохнув, Винбург опроверг сам себя.
– Уровень защиты БиоНИЦ был чрезвычайно высок.
– И все же он не помог, - съязвил Саврасов.
– Вот и разберитесь.
Рация майора издала шипящий звук, заставив Кроберг дернуться от неожиданности. После чего раздался голос Травина. Он доложил Максиму, что у капитана Боброва есть какие-то сведения, и он ждет в главной палатке. Саврасов извинился перед учеными и быстро откланялся. Винбург проводил его
– Объект 3 успели доставить в Деревню?
– спросил чиновник.
– Сегодня ночью. Мы как чувствовали неладное.
– Замечательно. Давайте же приступим к работе.
Они вышли из палатки и направились к куполу.
Саврасов никак не мог отделаться от мысли, что его водят за нос. Хроническое недоверие к Винбургу клеймом отпечаталось на майоре. Почему объяснялась Кроберг, а не чиновник и почему в ее словах так все складно выходит? Очевидно, что Винбург следил за каждым ее словом и действием. Недаром она поглядывала на него. Саврасова ели мысли. И чем дольше он размышлял, тем больше злился. Он недовольно поморщился. От всей этой истории тянуло дурным запашком. Хотя майор не исключал, что ему сказали правду или хотя бы ее часть.
В палатке Саврасова уже ожидал Бобров. Он вместе с капитаном Травиным просматривали какие-то снимки на экране монитора.
– Надеюсь у тебя что-то интересное, Бобер, - Саврасов подошел к столу и недовольно посмотрел на друга.
– В противном случае ты лишил меня шанса прижать Винбурга к стенке.
– Еще представится, - Бобров был увлечен рассматриванием снимков и даже не посмотрел на Максима.
– Помнишь те случаи вандализма?
Саврасов громко и протяжно выдохнул. Он готов был взорваться. «Случаи вандализма?!», - внутри майора все пылало.
– Я тут походил и выяснил, что все это звенья одной цепи, - Бобров оглянулся на Саврасова, и тут же вжал голову, словно опасаясь бомбежки. Кипящий взгляд Максима пытался прожечь в нем дырку.
– Какой цепи?
– фыркнул Саврасов.
– Разборки малокровок в Петрополисе, вандализм и взрыв БиоНИЦ.
– С чего ты взял?
– Смотри, - Бобров показывал фотографию какого-то дома. Его торцевая стена была сильно опалена и на ней были оставлены глубокие и длинные борозды.
– К этому дому я выезжал лично. Это внутренний двор на Старомосковской улице в Санкт-Петербурге. Вот еще фотографии, - Бобров показал другой дом. Одна из его парадных была сильно повреждена. Кирпичная кладка, также была изрезана бороздами и опалена. Майор показал другой снимок. На сей раз это была игровая площадка. Две лавочки были опалены и разломлены. Часть турников были расплавлены. На следующей фотографии было сожженное дерево. На его широком обгоревшем стволе четко просматривался контур человеческого тела.
– Занятные снимки, - где-то в глубине Саврасова привлекли эти фотографии. Но все же он считал, что Бобров тратит его время зря.
– К чему это все?
– Погоди, Саврас, - Иван улыбнулся, предвкушая реакцию друга.
– Вот на закуску еще пара снимков.
На очередном снимке были запечатлены обгоревшие деревья. Они были исполосованы и изрезаны, как стены домов. На следующем снимке была видна уже целая аллея. Некоторые деревья были опалены, другие полностью сгорели. И на каждом из них были глубокие парные царапины: две глубокие полоски. На третьей фотографии: обугленная земля с отпечатком по форме напоминающим голову и плечи. Максим посмотрел на Боброва.