Перерождение

Кронин Джастин

— Так я должен их выбирать? — уточнил Уолгаст.

— Нет, — покачал головой Сайкс, — это наша работа. Вы будете выполнять мои распоряжения. Ваша задача — заручиться согласием кандидатов. С момента подписания документа подключается Пентагон: сначала фигурантов перевозят в ближайшую федеральную тюрьму, потом сюда.

Уолгаст задумался.

— Полковник, я должен понять…

— Чем мы занимается? — перебил Сайкс и улыбнулся, на мгновение превратившись из оловянного солдатика в человека.

Уолгаст кивнул.

— Ясно, подробности не подлежат разглашению, но ведь этим заключенным предстоит отписывать свою жизнь. Мне понадобятся веские доводы.

Сайкс взглянул на Ричардса, и тот пожал плечами.

— Я вас оставлю, — объявил он, кивнул Брэду, словно прощаясь, и закрыл за собой дверь.

Сайкс откинулся на спинку кресла.

— Я не биохимик, агент Уолгаст,

поэтому вам придется довольствоваться дилетантским объяснением. Перво-наперво расскажу о предпосылках «Ноя», разумеется, в рамках того, что подлежит огласке. Лет десять назад в Центр контроля заболеваний позвонил доктор из Ла-Паса. К нему обратились четверо американцев, заразившиеся, по его предположению, хантавирусом. По крайней мере, проявлялись наиболее характерные симптомы — жар, рвота, мышечная и головная боль, гипоксемия. Все четверо участвовали в экотуре, путешествовали в дебрях джунглей. Якобы участников экотура было четырнадцать, но наша четверка отстала от группы и несколько недель блуждала в джунглях. По счастливой случайности они натолкнулись на отдаленную факторию францисканцев, которые доставили их в Ла-Пас. Разумеется, хантавирус не ОРЗ, однако и редким его не назовешь, поэтому звонок боливийского доктора не слишком встревожил бы Центр контроля заболеваний, если бы не одно «но». У каждого из той четверки был рак в конечной стадии, а экотур курировала организация под названием «Последняя воля». Слышали о такой?

— Да, — кивнул Уолгаст. — Только я считал, они устраивают для тех несчастных развлечения вроде прыжков с парашютом.

— Вот-вот, я тоже так считал, но получается, что нет. У одного из той четверки была неоперабельная опухоль мозга, у двоих — острый лимфолейкоз, а у четвертой, женщины, — рак яичников. Теперь представьте, все четверо выздоровели: исчез не только хантавирус, но и рак. Бесследно!

— Ничего не понимаю, — озадаченно проговорил Уолгаст.

— В Центре контроля заболеваний тоже не поняли. Однако что-то случилось, на их иммунную систему, вероятно, подействовал некий вирус из джунглей. Как же экотуристы его подхватили? С пищей? С водой? Ответить никто не мог: экотуристы даже не знали, где именно бродили последние несколько дней. Вам известно, что такое тимус? — подавшись вперед, поинтересовался Сайкс.

Уолгаст покачал головой, тогда полковник ткнул себя чуть выше грудины.

— Это железа размером с желудь расположена здесь, между грудиной и трахеей. У большинства она полностью атрофируется с наступлением половой зрелости, поэтому о существовании этой железы зачастую знают лишь онкобольные. Функция тимуса практически не изучена, точнее, не была изучена, пока тем туристам не сделали томографию. У них тимус восстановился, да еще стал в три раза больше обычного. Сперва заподозрили злокачественное образование, но анализ ничего подобного не выявил. Зато иммунная система заработала в турборежиме! В результате клеточно-тканевая регенерация не пошла, а понеслась с невероятной скоростью, причем со всеми вытекающими последствиями. Разменявшие шестой десяток, больные раком экотуристы вернулись в раннюю молодость — восстановились зрение, слух, обоняние, кожа, объем легких, физическая сила, выносливость. Вернулось даже половое влечение, а у одного мужчины выросла пышная шевелюра.

— Это действие вируса?

Сайкс кивнул.

— Уже предупреждал: мое мнение дилетантское, но здешние специалисты согласны со мной целиком и полностью. У некоторых научные степени в областях, названия которых я и произнести не в силах. Порой эти доктора-профессора разговаривают со мной как с малым дитем, и они, в сущности, правы.

— Что стало с четверкой экотуристов?

Сайкс откинулся на спинку стула и чуть заметно помрачнел.

— Увы, это не самая светлая часть моей истории. Все умерли, не прожив и трех месяцев, кто от мозговой аневризмы, кто от инфаркта, кто от инсульта. Как пробки перегорали…

— А остальная группа?

— Никаких данных, все бесследно исчезли, включая туроператора, являвшегося, как выяснилось, весьма сомнительной личностью. Похоже, он занимался контрабандой наркотиков, а экотуризм использовал как крышу. — Сайкс пожал плечами. — Вероятно, я рассказал слишком много, но, думаю, это поможет вам оценить потенциал проекта. Агент Уолгаст, речь о лечении не одной болезни, а всех существующих. Сколько проживет человек, которому не страшны ни рак, ни диабет, ни Альцгеймер, ни пороки сердца? На нынешнем этапе исследований без подопытных людей нам не обойтись. Звучит ужасно, но иначе не скажешь. Нам просто необходимо сотрудничество смертников. И вот тут на сцене появляетесь вы. Я хочу, чтобы вы их убедили.

— Почему

бы вам не привлечь к этому судебных исполнителей? Это же больше по их части.

— Доблестных церберов? Уж простите за выражение… — Сайкс категорично покачал головой. Уверяю, пробовали. Хотел бы диван на второй этаж поднять, вероятно, обратился бы к этим ребятам, а для задания государственной важности — ни за что! — Полковник раскрыл досье и зачитал: — Брэдфорд Джозеф Уолгаст, родился двадцать девятого сентября тысяча девятьсот семьдесят четвертого года в Ашленде, штат Орегон. В тысяча девятьсот девяносто шестом году получил степень бакалавра по уголовному праву в Буфалльском отделении Университета штата Нью-Йорк (диплом с отличием), предложение служить в ФБР отклонил. Получил стипендию на обучение в аспирантуре университета Стони Брук (специальность — политология), но через два года покинул университет ради службы в ФБР. Прошел подготовку в Квонтико, направлен… — Сайкс изумленно вскинул брови. — …В Дейтон?

— Так получилось, — пожал плечами Уолгаст.

— Ясно, служба есть служба! Так, два года у черта на куличиках, то да се, паршивые задания, но в целом отличные характеристики и рекомендации. После трагедии одиннадцатого сентября запросил перевод в антитеррористический отдел, восемнадцать месяцев переподготовки в Квонтико, в сентябре 2004 года направлен в денверское отделение для помощи Казначейству США в борьбе с отмыванием денег гражданами России (вообще-то русской мафией, но подобных выражений мы избегаем!) в американских банках. Дополнительная информация: в партиях и общественных движениях не состоит, даже газет не выписывает. Родители умерли. Гетеросексуален, долговременных связей избегает. Зарегистрировал брак с Лайлой Кайл, хирургом-ортопедом, через четыре года развелся. — Сайкс закрыл досье и взглянул на Брэда. — Агент Уолгаст, если честно, то нам нужен человек интеллигентный, способный убеждать не только заключенных, но и тюремную администрацию, действовать деликатно, не оставляя следов. Разумеется, наш проект на сто процентов легален — черт подери, вероятно, это важнейшее медицинское исследование в истории человечества! — но казусы и недоразумения, увы, не исключены. Я так откровенен с вами, потому что считаю: это поможет вам понять, насколько высоки ставки.

По мнению Уолгаста, полковник сообщил далеко не все известные ему факты; получилось весьма убедительно, но тем не менее…

— А риск есть? — спросил Брэд.

Сайкс лишь плечами пожал.

— Риск риску рознь. Не стану лгать, риск, конечно, присутствует, но мы делаем все возможное, чтобы свести его к минимуму. В провале или трагедии никто не заинтересован. Однако напомню: речь о приговоренных к смертной казни, не самых приятных людях на свете. Только выбор у них не богат, а мы предоставляем шанс прожить сколько отведено и внести существенный вклад в развитие медицины. В конечном итоге предложение весьма неплохое. Мы тут все на стороне ангелов.

Уолгаст задумался, осознавая: другого шанса отказаться не будет. Но все услышанное так просто не осмыслить…

— Если честно, не понимаю, при чем тут военные?

Лицо Сайкса заметно напряглось, а в голосе послышалась обида.

— Не понимаете?! А вы напрягитесь, агент Уолгаст! Подключите воображение и представьте солдата, которого в Хорремабаде или под Грозным ранило взрывом самодельной бомбы, осколком шрапнели, фугасом или еще какими русскими боеприпасами с черного рынка. Поверьте, я собственными глазами видел, как это случается. Раненого срочно эвакуируют с места трагедии, нередко по дороге он умирает от кровопотери, но порой удача улыбается, и его доставляют в полевой госпиталь, где хирург-травматолог с двумя помощниками и тремя медсестрами наскоро латают несчастного, а потом его переправляют в Германию или Саудовскую Аравию. Больно, ужасно, обидно, да и на войну такой солдат вряд ли вернется. Отныне он подпорченный товар, и средства, вложенные в его подготовку, идут коту под хвост. А бывает и страшнее. Солдат возвращается домой морально сломленным, обозленным, без руки, ноги, почки и хороших воспоминаний об исполнении воинского долга. Сидит такой солдат с приятелями в кабаке и сетует: «Вот ногу потерял, до конца жизни придется ссать в баночку, а ради чего?» — Сайкс снова откинулся на спинку стула, явно желая, чтобы Брэд прочувствовал глубинный смысл его слов. — Война длится уже пятнадцать лет, агент Уолгаст, и в лучшем случае продлится еще пятнадцать. Увы, я вас не пугаю! Главной задачей военных было, есть и будет сохранить живую силу, удержать солдат на поле боя. Теперь представьте, что тот же раненный шрапнелью восстанавливается за день, возвращается в свою часть и воюет за Бога и родину. По-вашему, военные могли не заинтересоваться подобным проектом?!