Перерождение
Шрифт:
На следующий день с раннего утра дом готовился к встрече хозяина. Эту суету любили все, несмотря на множество хлопот, она приносила радость, разнообразя их размеренную жизнь. Вера, как обычно, готовила стол, все комнаты накануне были тщательно прибраны и проверены Татьяной, а Василий охотно исполнял роль мальчика на побегушках у всех, кому нужна была помощь. Даже Наталья включилась в подготовку встречи. Общий переполох не коснулся только Ольги и, естественно, Машеньки. Они взирали на беготню с высоты второго этажа, где с утра наслаждались тишиной и покоем. Обе обожали эти утренние часы проводить на балконе, молча слушая пение птиц и сонный шум леса.
Но сегодня очарование их молчаливых посиделок было
В себя ее привел мягкий толчок в ноги. Машенька! Солнышко! Она обхватила, насколько смогла, нянины ноги и, прижавшись щекой к щиколотке, подняла лицо кверху, в ожидании глядя на Ольгу. Ольга мгновенно пришла в себя, подняла девочку на руки и быстро прошла в комнату.
— Спасибо, родная, — прошептала она, занявшись привычными делами. Они успели сделать все необходимое, позанимались, покормились и Маша уснула.
А Ольга не стала спускаться на завтрак, не смогла переступить через себя, и бесцельно ходила то из угла в угол, то из своей комнату в детскую и обратно. Не дождавшись няню на завтрак Вера отнесла его сама. Ольга с благодарностью приняла заботу и попросила кого-нибудь чуть позже подняться за посудой, а к двум часам принести детское питание. Свое нежелание спускаться вниз она объяснила беспокойством за малышку, которая вчера весь день провела в стрессовом состоянии.
Алексей Николаевич в этот раз с нетерпением ехал домой. Необъяснимо даже для самого себя, он не поехал к родителям, а сначала посетил свой дом. Поздоровавшись со всеми, раздав подарки, мимоходом спросив, почему здесь Наташа, и где новая няня, Алексей отметил ответ Веры, что у малышки свой режим и няня обычно обедает отдельно, потому что не совпадают часы кормления. Что-то зацепило его в этом ответе, но он отмахнулся и поднялся к себе наверх. Отведя себе полчаса на душ, Алексей с удовольствием переоделся в домашнюю одежду — легкий льняной костюм. Официоз в одежде вообще не был любимым стилем Алексея, но на работе ему приходилось соответствовать правилам, поэтому дома он позволял себе расслабиться. У родителей это были мягкие брюки и спортивные футболки, здесь же чуть строже — свободные домашние костюмы по сезону. Откинувшись в кресле, он с наслаждением расслабился. Дома! Как хорошо! Он с самого начала бесповоротно полюбил свой дом, но бывать здесь приходилось редко. Когда случались короткие отгулы или отпуска, он стремился как можно больше проводить времени с родителями. Пример отца, до сих пор чувствующего вину за недостаточность внимания к своим родителям, был постоянно перед глазами. И Алексей старался не позволять себе забывать об этом. Да и лично от него дом практически не требовал внимания. Он прекрасно существовал и без хозяина, иногда одаряя и радуя его частичкой своего покоя.
Посидев несколько минут с безмятежной улыбкой на лице, Алексей вдруг вернулся мыслями к няне. Месяц назад он так и не успел с ней познакомиться, но интерес к ней сохранился после ее представления Анной. А сейчас он понял, что привлекло его в словах Веры — у малышки свой режим… но ведь ей всего месяц! Насколько он помнил, малыши в этом возрасте большую часть времени спят. Это во-первых. А во-вторых, разве нельзя было сдвинуть расписание таким образом, чтобы обедать в отведенное время? Определенно, эта няня заинтриговала его.
Он набрал несколько цифр на пульте связи и попросил охранника:
— Саша, помнишь, перед отъездом мы поставили камеру в детскую?
— Да, конечно.
— Ты сохранил все записи?
— Да, могу скинуть вам…
— Перекинь прямо сейчас?
— Хорошо,
— Нет, пожалуй… скинь последние три-четыре дня, потом остальные просмотрю.
Через пару минут он уже устраивался перед экраном, куда вывел изображение с камер. Камеры были новейшие, четкие, цветные, изображение — не чета следящему уличному ширпотребу.
Первый же кадр записи трехдневной давности выбил воздух из груди Алексея.
Шесть утра, в зоне видимости настенные часы, кроватка, балконное окно, прикрытое полуопущенными жалюзи. И голос!
— Доброе утро, Машенька! Голос ножом резанул по сердцу! Алексей впился руками в подлокотники кресла и подался вперед, напряженно вглядываясь в возникающую в зоне видимости камеры фигуру. Он видел ее со спины. Знакомая походка, сотни раз мерещившаяся Алексею во всех уголках страны!
— Как спалось, моя хорошая? — ласково продолжила няня. От ее голоса Алексея пробрала дрожь, он даже не сразу обратил внимание на малышку, что лежала в кроватке. А малышка в свою очередь улыбнулась и замахала ручками, радуясь появлению няни. Она даже, как показалось Алексею, что-то пролопотала, хотя он понимал, что это абсурд. Ей всего второй месяц. Какой же он идиот, он даже не спросил у Веры, как зовут няню, не поинтересовался ни ею, ни малышкой, удовлетворившись двумя словами — все хорошо.
Между тем няня прошла к окну, приподняла жалюзи, впустив в комнату первые утренние потоки солнечного света и развернулась лицом к камере.
— Оля!!! — Он было рванулся к двери, но, не добежав, остановился. Сжав кулаки, громко выдохнул и развернулся обратно к креслу.
Нет- нет… надо просмотреть, надо успокоиться… а вдруг мне опять мерещится…я просто схожу с ума…
Усилием воли Алексей вернул себя в кресло и продолжил просмотр. Он быстро прокручивал кадры, где Ольга стояла спиной к нему, его не интересовали ни ребенок, ни занятия, ни как няня справляется с работой…Он уже много раз убедился, что это она, его родная, его Олюшка. Вот она повернулась лицом к камере, стоя немного сбоку от окна, так что солнце не мешало ее рассмотреть и глядя прямо в объектив, словно зная о камере, весело улыбнулась. Вот, стоя спиной, развернулась в полуобороте и тянется за чистой одеждой, разложенной на столике. Вот идет на выход из комнаты и через несколько минут входит с бутылочкой молока и малюсеньким стаканчиком, наполненным чем-то похожим на сметану или творог, и с такой же малюсенькой ложечкой, вот она кормит малышку, низко наклоняясь и спрашивая ее, когда она намерена вырастить зубки….
Периодически он останавливал камеру, вглядываясь в родное лицо, но потом, спохватившись прокручивал пленку дальше. До обеда он успел почти полностью просмотреть два дня. Остался совсем маленький кусочек от второго и третий день, вчерашний.
Алексей спустился к обеду с лихорадочно блестящими глазами, не задавал вопросов сам, и не слышал обращенных к нему. Наташа, трусившая и боязливо опускавшая глаза, ожидая вопроса по поводу ее здесь пребывания, не удостоилась внимания, чему была чрезвычайно рада. Вера с Василием недоуменно переглядывались, а Татьяна задумчиво ковырялась в тарелке. Легкая непринужденность общих обедов, обычно царившая за столом, не появилась. Душой компании здесь был Алексей, но сегодня его душа находилась совсем в другом месте. После обеда Алексей попросил Веру уделить ему несколько минут. Присев на диванчик в холле, он прямо спросил:
— Вера, вы проверяли паспорт няни?
— Да, конечно! И сверяла данные с контрактом, все сходится. А что случилось? — она побледнела.
— Да не пугайтесь вы! Все в порядке! Напомните мне, как ее зовут?
— Ольга Васильевна… а вот фамилию я проверила, но не помню, как-то не понадобилась больше, вот и выскочила из памяти. Но если нужно, я сейчас принесу, у меня и копия паспорта есть, и договор, — засуетилась Вера.
— Не надо, все хорошо. Я просто собирался познакомиться с ней, но неудобно без имени, не обратишься же: «добрый день, няня!» — отшутился Алексей, и Вера с облегчением улыбнулась, все же не до конца поверив его отговорке. Что-то он слишком нервничает. Вера знала Алексея уже много лет, и по малейшим интонациям угадывала его состояние.