Пересдать и выжить. Гордыныч
Шрифт:
Я рассмеялась и промолчала. С такими талантами, как у Риты, только в разведку! Она будет самая незаметная, самая сдержанная, самая «серенькая» и неприметная! О да…
Спустя пять минут мы оказались на моем чердаке. Рита захлопнула дверь и швырнула в нее клубок чар, которые растеклись по древесному полотну мелкой голубоватой сетью.
– Так нас точно не услышат. Как понимаю, Гордыныч не устоял перед исконно женским аргументом «я приведу твою берлогу в порядок»? – Рита сняла с единственного в комнате стула охапку моей одежды и, критически
Я вздохнула. Увы, уборка никогда не была моей сильной стороной, но ведь честно старалась. То есть собиралась постараться… Вспомнив разразившуюся бурю, ветку, влетевшую в окно, и материальные убытки в виде пострадавшей люстры, я грустно кивнула:
– Да, я ему доказала, что хозяюшка.
– Показала все, на что ты способна? – продолжала воодушевленно допытываться Рита.
Я присела на краешек своего письменного стол, предварительно сдвинув в сторону раскрытый конспект. А потом нервно смахнула со стола в урну стопочку фантиков от конфет, хвостик яблока и даже корочку хлеба.
– Показала, – ответила, хмурясь.
– И крепость по имени Эрвикс пала? – улыбнулась Рита.
– Ну…
Собравшись с духом, я в красках рассказала все, что произошло за сегодняшний день. Пока говорила, поднялась и заправила собственную постель. Не знаю, зачем сделала это на ночь глядя. Просто стало как-то дико неудобно.
На периферии сознания мелькнула первая мыслишка о том, что педант и зануда Эрвикс ни в коем случае не должен узнать, какой беспорядок царит дома у его феи чистоты… Ни-ког-да.
– Вот так, – закончила я свой рассказ.
– В целом на стихийную магию плевать. Главное, что согласился принять пересдачу. Гордыныч уже дал слабину! – радостно потерла ладони Ритка.
– Он кивнул, и этим все сказано! – поддержала я подругу.
А та расхохоталась с претензией на злорадство:
– Все, что вы кивнете, профессор, будет использовано против вас, вот!
Рита почти сразу перестала изображать из себя местечковое зло, упала рядом со мной на кровать и задумчиво добавила:
– Тактика с великой любовью оказалась на удивление действенной.
Я покосилась на подругу и не удержалась от замечания:
– Мне кажется, тактика призыва стихии оказалась намного полезней. После признаний в любви он стал нервным!
– Он и не нужен был нам спокойным, – хихикнула подружка, перевернулась на живот и, подперев щеку ладонью, пояснила: – Когда человек выведен на эмоции, он раскрывается, понимаешь? Показывает свою суть и дает слабину.
– Давай сильно его не раскрывать? – попросила я. – Мне его суть как-то вообще не интересна. Только экзамен.
– Трусишка, – покачала головой Рита. – Ладно, с этим ясно. Но у нас на повестке дня второй вопрос: ты теперь станешь стихийным магом. И что думаешь делать?
– Ничего, – удивилась я.
– В смысле? У тебя же огромный потенциал, и все такое.
– Рита, я зельевар. К счастью, уже практически дипломированный. – Я мечтательно улыбнулась. – И не собираюсь тратить еще пять лет на получение нового образования.
– Ну, скорее три года… все же первые два – это обучение предметам общего профиля, – резонно парировала подруга, а после живо поинтересовалась: – То есть у тебя действительно нет интереса на эту тему? Вообще никакого?
– Может, и есть, – со вздохом отозвалась я. – Но сидеть на шее у родителей еще несколько лет? Нет уж! Сначала открою собственную зельеварную практику, встану на ноги, отдам родителям деньги за свое обучение и только после этого можно думать о всяких стихиях.
– А Эрвикс в курсе?
– А ему-то что? Он только контролю меня обучит, посмотрит на то, как расширится резерв в итоге, и все.
Подруга покачала головой, демонстрируя свои сомнения, а потом вдруг улыбнулась:
– Все же идея с любовью была просто отличной! Я вот что думаю, может, мне это с Гробыней использовать?..
Я припомнила сегодняшнее столкновение с профессором Алоисом Нортом и поморщилась: черные глаза этого типа смотрели, кажется, в самую душу. И обещали муки, если мы столкнемся снова.
– Признаюсь Гробыне в любви, оденусь ярко, позаигрываю немного. Я классно стреляю глазами.
В подтверждение она быстро глянула вниз, в сторону и на меня. И снова. Я покачала головой:
– Зачем тебе это?!
– У меня в конце недели последний экзамен. Как раз по некромантии.
– А у тебя с ней проблемы?
Рита кивнула:
– По сути, от серебряного диплома, где отметки только «хорошо» и «отлично», меня отделяет лишь предмет Гробыни. И если честно, то я оцениваю свои навыки как «ниже среднего», – со вздохом ответила подруга. – А если мне все же выдадут диплом хорошистки, то я смогу претендовать на более высокую должность в Страже. Или на элитный отряд!
– Все еще не понимаю, как именно тебе поможет гипотетическая влюбленность в нашего некромансера.
– Ну как… прихожу и говорю: чувства отключают мне мозги на ваших практикумах, о прекрасный… некромансер. – Ритка вскочила, прижала руки к груди и продолжила с лицом, полным решимости: – Могу лишь на вас смотреть, руки дрожат, пентаграммы ровными не выходят, формулы упокоения нежити сами собой на романтические стишки в голове меняются. Поставьте, пожалуйста, четыре!
Представив как вытянется лицо преподавателя в ответ на этот спич, я расхохоталась, но, покачав головой, осторожно заметила:
– К сожалению, скорее всего, это не подействует.
– Конечно, – легко согласилась Рита. – Но могу же я помечтать? О томных признаниях в склепе!
Я покивала и, закатив глазки, вообразила чудесную картинку.
– Ночь, луна, зомби хрипят, вурдалаки завывают, Рита носится по кладбищу за Гробыней с лунными ромашками в руках.
– Почему это ромашками? Моя некромансерская ягодка достойна самого лучшего! Это будет синяя роза смерти и никак иначе!