Пересекающиеся миры
Шрифт:
Он выскочил на лестницу в рабочем халате и, только закрывая мастерскую, вспомнил, что не переоделся. Вернувшись, он постарался успокоиться. Переоделся, сел за стол и выпил кофе с пирогом. Манюня даже не окликнула его, чтобы не мешать ему работать, с благодарностью и нежностью подумал он о дочери. И снова разозлился на себя, на эту…
Усилием воли отбросив мысли о ней, он более или менее спокойно спустился, сел в машину и поехал на квартиру к любовнице. На звонок в дверь никто не отозвался. Он достал свои ключи, вошел в зал и увидел ее, лежащую на диване. Вокруг валялись таблетки и упаковки от них. Лицо ее было белее простыни. Он не стал ничего трогать, вызвал скорую помощь и удрученно стал ждать ее приезда на кухне.
Космические создания – коты!
Эммануил сидел в своем саду и прикидывал план действий против врагов Жана. Вдруг он увидел взъерошенного и какого-то взмокшего кота. Приглядевшись повнимательнее, он узнал в нем Мурзика. На шее кота он увидел веревку и записку. Эммануил быстро встал и подошел к коту. Тот и не собирался убегать. Он стоял и смотрел невозмутимыми зелеными глазами на Эммануила.
Эммануил взял кота на руки и понес на кухню. Там он достал ножницы, срезал веревку и, не распечатывая записку, налил коту в миску молоко, в другую положил несколько кусочков мяса. Только после этого Эммануил открыл записку и прочитал ее содержание:
«Мы в Сибири конца XIX века. Простите нас, и, умоляем, ждите. Мы вас очень любим. Трое утопленников.»
Содержание записки буквально ошарашило его. Подчерк ему был не знаком. Эммануил поднялся и прошел в кабинет Льва. Там в пиджаке генерала он нашел органайзер. Сравнив подчерк, он понял, что записку писал Лев Сергеевич.
Эммануил пошел взглянуть на кота. Тот пригрелся на террасе и мирно спал. Записка адресована хозяйке. Следовательно, ее нужно доставить по назначению. Но прежде необходимо узнать, чем заняты наши враги. Все эти мысли мгновенно промелькнули в голове Эммануила.
Он достал свой телетранс и запросил информацию на однопланетников. Увидев их, лежащими на кровати с безобразно гноящимися ранами, Эммануил мысленно поблагодарил соседа за облегчение своей работы. Затем дал команду аппарату перенести его к Наталье. Он очутился возле них на главной улице Берна.
Они сидели в кафе на улице и пили кофе, а маленький Жан лизал мороженное. Увидев Эммануила, сидящего за соседним столом, ребенок, забыв спросить разрешения выйти из-за стола и бросив мороженное, подлетел к своему любимому наставнику. Эммануил схватил его на руки и подбросил. Наталья уронила чашку с кофе себе на платье, обожглась, вскочила и подбежала к ним.
Со спины она не узнала Эммануила и страшно испугалась за внука. Лика, ничего не понявшая, застыла с чашкой на весу, не донеся ее до рта. Но тут Наташа ахнула и села за чужой столик.
– Господи, Эммануил, – вскрикнула она, – как ты нас напугал! Как ты здесь очутился?
Эммануил взял Наталью под руку, и они вернулись за столик к Лике. Он рассказал им о коте Мурзике и удивительной записке. Лика с интересом изучала написанное. Наталья не могла во все это поверить, но факт оставался фактом. Это был подчерк Льва.
– Мне кажется, – сказал Эммануил, – вам следует написать ответ, а я переправлю его с Мурзиком. Попробуем, по крайней мере, заключил он.
Женщины пригласили Эммануила на виллу и после обеда уселись писать записку.
«Дорогие наши горячо любимые! Возвращайтесь как можно скорее. Нам без вас очень грустно, мы с нетерпением ждем встречи. Очень вас любим, целуем. Наталья и Лика». Маленький Жан написал печатными буквами «И Жан», а Эммануил добавил: «и Эммануил с Мурзиком».
Вечером, погуляв со всей честной компанией по Берну, Эммануил вернулся в Подмосковье. Мурзик так и лежал на террасе, даже не изменив позы. Эммануил накормил его до отвала, напоил молоком и привязал записку на ленточке. Мурзик потерся о его руки и юркнул в сад.
Неожиданная встреча
Жан с Юрой доили корову, а Лев наблюдал за этим с интересом. Корова была смирной, и Жан спокойно доил ее, Юра же придерживал животное для страховки. Он взглянул на ехидно смотревшего на них Льва и предложил:
– Лев Сергеевич, Вы бы пока мы возимся с коровой, подоили коз, а то одна из них уже просто лопается от молока.
– Вот сам и дои, – ответил Лев, – а я займу твое место.
Внезапно к ведру, в которое сдаивали молоко, подошел кот и уставился на Жана. Жан, увидев его, дернулся, и корова больно лягнула Юру. Тот отскочил и с недоумением уставился на Жана, который, оставив корову, схватил кота и стал что-то отвязывать у него с шеи. Лев бросился к Жану, и они, бубня что-то нечленораздельное, обнялись и заплакали. Юра ошарашено смотрел на друзей: что это с ними?
– Что происходит, господа? – спросил он у них.
Жан подал ему отвязанную от кота бумажку. Юра прочел:
«Дорогие наши горячо любимые! Возвращайтесь как можно скорее. Нам без вас очень грустно, мы с нетерпением ждем встречи. Очень вас любим, целуем. Наталья и Лика. И Жан. И Эммануил с Мурзиком».
Юра был в шоке. Что это? Откуда? Подчерк Лики и маленького Жана, и еще чей-то.
– Мурзика, – весело сказал Жан.
– Юра, посмотри повнимательнее на кота, – попросил Лева.
Юра уставился на кота и признал в нем того негодяя, который поцарапал его сына.
– Вот этот «негодяй», – сказал Лева, поглаживая кота, – стал нашим почтальоном. Он отнес нашу записку Наташе и Лике и принес нам их ответ.
Лева посмотрел на Льва с подозрением, как на больного. Но записка была написана Ликой и дополнена его сынулей.
– А где вы вообще взяли этого «почтальона»? – с подозрением спросил он. – Он что плыл вместе с нами?
– Да нет, – ответил Жан, – он нашел нас здесь и предложил свои услуги. Мы ими воспользовались. Только и всего.
– Интересно. Что-то я не помню его появления и предложения оказывать нам свои услуги, – не унимался Юра.
– Спать надо меньше! – отбрил его Лев. – Думай лучше, что напишешь жене и сыну, а мы пока покормим и устроим на отдых нашего замечательного почтальона, – добавил он.
– Вы что, надо мной издеваетесь? – обиделся Юра. – За дурака держите?
– Юра, – вмешался Жан, – ты что, не узнаешь подчерк жены?
Юра взволнованно ходил взад и вперед, обхватив голову руками.
– Это невероятно, невероятно, – твердил он.