Шрифт:
«А я уплыву-у-у,
Уплыву отсюда на Луну-у-у…»
Виола поморщилась, смахнула с барной стойки капли абсента. Чем стремительнее пустела Земля, тем безобразнее становились всплывавшие в радиоэфире остатки так называемой поп-культуры.
От пола поднималась вибрирующая волна, и Виола прижала к столешнице задрожавшую
– Слава Императору Солнечной системы! – отсалютовал всклокоченный посетитель у окна и опрокинул в глотку очередной шот водки.
Виола убрала бутылку под стойку.
Слава, как же… Слава подмявшему под себя все девять планет эксцентрику, который лично – только вдуматься! – решает, кому, когда и куда разрешено убраться с этой загибающейся свалки. За пять тысячелетий новой эры ничего не изменилось – оседлавшие систему творят что вздумается, пока остальные дохнут от голода и болезней.
Гул стихал. Сидевший у изгиба стойки завсегдатай – кареглазый брюнет по имени Владан – поднял стакан.
– Повторить?
– Был бы признателен. Не одобряете? – брюнет кивнул на салютовавшего.
Виола пожала плечами – с этим посетителем можно не кокетничать.
– Будто Его Чёртово Императорское Величество ему добро какое сделал. Злобное создание, выдумавшее всю эту чушь с переселением по спискам, – она стащила с мигавшей голубым неоном полки бутылку и сдернула крышку с горлышка. – Даром он, что ли, на люди не показывается? Разорвали бы. Не человек, а фикция. Скачет с планеты на планету, занимается черти чем.
Владан распрямил плечи, улыбнулся:
– Не забывайте, кому все это говорите.
Виола хмыкнула. Их завсегдатай служил чиновником в местном отделе по вопросам межпланетного переселения. Интеллигентный человек неопределенного возраста, с которым ее роднил недавний переезд в обслуживающий городок – одно из дюжины поселений вспомогательного типа для наземного комплекса гиперпространственных перелетов, в народе просто Врат. Отсюда в разные уголки Солнечной системы и дальше отправлялись санкционированные Его Грёбаным Императорским Величеством миссии переселенцев.
За какие грехи сюда сослали Владана, знал он один, но об этом не распространялся. Преданно служил системе и на судьбу не жаловался. Вероятно, получал неплохо. В отличие от нее, по спискам на основании доходов, происхождения и навыков занимавшей в очереди на переселение место в районе ближайших двадцати лет.
– Знаете, я верю, что человек не зол по своей природе…
Виола плеснула в его стакан бренди.
– Значит, вы чересчур наивны для чиновника, – она взглянула на часы и выкрикнула. – Закрываемся через полчаса!
Пьяница у окна насупился и снова влил в себя водку.
На обшарпанной лестничной клетке ее поджидала соседка.
– Ты бы чем по барам до полночи шататься, за матерью присмотрела.
– И вам доброй ночи, – Виола выудила из сумки потертый электронный ключ. – А вы бы присмотрели за своим котом, гадящим мне под дверь. Или это особая форма здешнего гостеприимства?
Ответа она не ждала. Оставила соседку привычно бормотать о сопливых переезжих хамках, ступив в душную темень крохотной прихожей. Мать спала в гостиной на софе, но алкогольные пары доносились даже сюда. Виола бесшумно выдохнула. В их жизни ничего не менялось. И не поменяется, пока она не увезет ее отсюда, наплевав на императорские списки.
В кухне на столе высилась бутылка преступно дорогого виски. Виола повертела ее в руках, выплеснула в раковину остатки алкоголя. Неужто раскрутила на совместную попойку какого-нибудь толстосума?..
Поставила чайник на плиту и, вынув из куртки потертые банкноты чаевых, прокралась в заднюю комнатушку. Надо бы пересчитать. Пять лет после школы без перерывов на отпуск и с редкими выходными она остервенело копила на вожделенный перелет, пряча свои сокровища от посторонних глаз.
Конец ознакомительного фрагмента.