Перешагнуть через пропасть. Гедонистическая инженерия против уныния, одиночества и разобщенности
Шрифт:
80 % сегодняшних героиновых наркоманов начинали с оксиконтина по рецепту [44] . Стоит прибавить к этому не менее разрушительную, но менее освещенную в прессе эпидемию бензодиазепинов (класс седативных препаратов, в число которых входят валиум, ксанакс и клонопин), а также привычку прописывать без необходимости амфетамины вроде риталина и аддералла, и волей-неволей задумаешься об особенностях отношений врача с пациентом. Систематический анализ в журнале Lancet показал, что в мире засвидетельствовано свыше 20 миллионов случаев «ятрогеннных заболеваний» по всей планете [45] – этот заковыристый термин означает «ваш доктор накосячил и сделал только хуже».
44
National Institute on Drug Abuse. “Heroin DrugFacts.” National Institute on Drug Abuse. July 24, 2020. https://www.drugabuse.gov/publications/drugfacts/heroin#ref.
45
“Global, Regional, and National Incidence, Prevalence, and Years Lived with Disability for 301 Acute and Chronic Diseases and Injuries in 188 Countries, 1990–2013: A Systematic Analysis for the Global Burden of Disease Study 2013.” The Lancet 386, no. 9995 (2015): 743–800. doi:10.1016/s0140-6736(15)60692-4.
Этот
46
Lancet. “Reviving the US CDC.” The Lancet 395, no. 10236 (2020): 1521. doi:10.1016/s0140-6736(20)31140-5.
Политологи Роберто Фоа и Яша Мунк обнаружили, что почти половина американских граждан утратили веру в демократию, а более трети молодых высокооплачиваемых специалистов вообще-то одобряют армейские порядки. «Сегодняшняя молодежь, – пишет Дерек Томпсон в Atlantic, – беспрецедентно редко совершает преступления и беспрецедентно часто получает высшее образование. Они все делали правильно, бежали на полной скорости, не выходя за белые линии. И что же они получили в награду за беспрецедентную сознательность? Меньше власти, больше долгов и эпоху экзистенциальной катастрофы… Во имя Бога, семьи и страны – с какой стати такой человек будет жаждать чувства принадлежности к каким-то древним сущностям? Как говорят нынешние дети, #BurnItAllDown „Гори все огнем!”»
Когда все одновременно становится и экзистенциально хуже, и экзистенциально лучше, а у нас вскипают мозги от попыток это осмыслить, коллапс милостивой власти правительства, бизнеса, медицины и академической науки лишил нас ориентиров, по которым можно было бы вырулить. Но рухнула не только милостивая власть. Как предрекало пламя Нотр-Дама, власть божественная последовала за ней.
Весной 2007 года в стильном таунхаусе в Вашингтоне собрались четыре всадника [47] . Это была их первая и единственная встреча. Дом принадлежал Кристоферу Хитченсу, журналисту, властителю дум и автору бестселлера того года «Бог – не любовь», в котором он обрушивает на читателя перечень всех ужасов, которые творились во имя божественного. Тремя его гостями были Ричард Докинз, знаменитый эволюционный биолог, автор «Эгоистичного гена» и отец понятия «мем», Дэниел Деннет и автор Breaking the Spell («Разрушая чары. Религия как природное явление»), выдающийся нейрофизиолог-когнитивист, и сущий юнец по сравнению с ними Сэм Харрис, только что опубликовавший бестселлер «Конец веры». Хитченс нацеливал свои сухие остроумные комментарии на веру всякого рода, включая буддизм и неоязычество, тогда как Харрис занялся в основном исламом и его очевидными связями со вспышкой насилия, охватившей мир после терактов 11 сентября. Хотя у каждого мыслителя была своя сфера интересов, все они были согласны в одном: религия по самой сути своей – сплошное ретроградство и суеверие и только и может, что пропагандировать страдания и усугублять невежество. Вера в рождение ребенка у девственницы и в рай для мучеников, а также в то, что люди делятся на спасенных и проклятых, как утверждали эти скептики, несовместима с современным образом мысли, здравым смыслом и логикой. В лучшем случае, полагали они, это способствует инфантильности. В худшем – оправдывает всякого рода зверства. Время слепой веры на исходе, единодушно заявляли они. Эти четыре всадника нового атеизма, как их вскоре прозвали, были только рады отпраздновать конец веры.
47
Hitchens, Ch., Dawkins, R., Harris, S., and Dennett, D. Four Horsemen. Random House, 2019. p. 2.
Время было выбрано удачно. Демография подтверждала их правоту. С начала 1990-х годов и на протяжении первых лет нашего века религиозность в Америке и Западной Европе стремительно сходила на нет. Посещаемость церквей – а с ней и их доходы и влияние – резко упала. Приходы закрывались или сокращались. Конечно, еще оставались верные прихожане (старушки с подсиненными кудряшками и им подобные), но молодежи, которой предстояло бы занять их место, не появлялось [48] . Номинальный рост числа католиков наблюдался только в развивающихся странах [49] . Но в родных землях христианства – в Европе и США – дела его шли все хуже. К 2015 году Исследовательский центр Пью опубликовал фундаментальные результаты: впервые в истории не просто самым распространенным, но и самым быстрорастущим «вероисповеданием» в США стала «духовность без религии» – так называемые «нерелигиозные» [50] .
48
“In U.S., Decline of Christianity Continues at Rapid Pace.” Pew Research Center’s Religion & Public Life Project. October 17, 2019. https://www.pewforum.org/2019/10/17/in-u-s-decline-of-christianity-continues-at-rapid-pace/.
49
“The Global Catholic Population.” Pew Research Center’s Religion & Public Life Project. February 13, 2013. https://www.pewforum.org/2013/02/13/the-global-catholic-population/.
50
Lipka, Michael, and Claire Gecewicz. “More Americans Now Say They’re Spiritual but Not Religious.” September 6, 2017. Pew Research Center. https://www.pewresearch.org/fact-tank/2017/09/06/more-americans-now-say-theyre-spiritual-but-not-religious/.
Почему же это произошло так внезапно? Причины этого сложны и многогранны. Социологи выявили совокупное влияние целой череды событий [51] : от распада СССР (после чего стало принято стигматизировать тех, кто причислял себя к «безбожникам»-атеистам) до возникновения «морального большинства», вынудившего тех, кому не нравилось слияние церкви и государства, искать более нейтральную почву. Наконец, 11 сентября 2001 года вспыхнуло пламя, побудившее к действию Сэма Харриса, – внезапное и жестокое появление на мировой арене джихадистского ислама. Теперь впервые в истории называть себя неверующим перестало быть признаком мятежника или, наоборот, ретрограда: так стали говорить просто люди здравомыслящие.
51
Kirby, Dianne. “The Cold War and American Religion.” Oxford Research Encyclopedia of Religion, 2017. doi:10.1093/acrefore/9780199340378.013.398,“In U.S., Decline of Christianity Continues at Rapid Pace.” Pew Research Center’s Religion & Public Life Project, October 17, 2019.“The Evolution Of Islamic Terrorism – An Overview | Target America | FRONTLINE.” PBS.[доступна сохраненная копия].
Однако теологи и религиоведы объясняли падение веры совсем иначе. Одни видели причину в ширящейся пропасти между церковной доктриной и требованиями общества (женщины-священнослужители, контроль над рождаемостью, однополые браки): церковь не успевала за переменами в настроениях прихожан. Другие исследователи отметили расцвет рынка духовных услуг от Опры до Тони Роббинса и «Курса чудес», предлагающих широкий ассортимент источников утешения, озарений и руководства свыше. Книжка «Есть, молиться, любить» стоит, в конце концов, долларов пятнадцать, и Элизабет Гилберт мучилась угрызениями совести, а значит, тебе уже не нужно. У церкви на этом рынке больше нет уголка, где можно единолично торговать вдохновением и искуплением.
Но все же заявления новых атеистов о гибели веры были несколько преувеличенными. Четыре всадника были правы лишь наполовину. Да, «здравомыслящие» отошли от ортодоксальной веры, но многие другие ощущают, что их оттуда выталкивают. А поскольку заблудшим овцам некуда приткнуться, их охотно подбирают либо фундаментализм, либо нигилизм.
Официальные католицизм и протестантизм действительно столкнулись с существенным исходом верующих, зато евангелические мегацеркви процветают как никогда [52] . Они предлагают сугубо американскую мешанину из позитивного мышления и Евангелия от Богатства. Эти трансконфессиональные церкви побуждают своих прихожан отринуть традиционные ценности – смирение, бедность, служение ближнему – в пользу мечты о #ЛучшейЖизни. Яркие софиты, оглушительные зажигательные гимны во славу того и сего, исполинские видеодисплеи и «христианский рок». Древние католические понятия о покаянии, ладане и колоколах на этом фоне, конечно, меркнут.
52
Thumma, Scott. “Exploring the Megachurch Phenomena: Their Characteristics and Cultural Context.” http://hirr.hartsem.edu/bookshelf/thumma_article2.html.
Однако все эти пасторы-хипстеры в кожаных куртках (которых в журнале GQ прозвали жрецами нового хайпа) [53] проповедуют, что характерно, весьма консервативное учение. Среди характерных черт евангелического движения – буквализм: каждое слово в Библии богодухновенно, его истинность не обсуждается. И хотя в моральный кодекс таких церквей позабыли включить откровенно устарелые предписания (побивать камнями неверных жен, владеть рабами и посыпать солью поля врага), основа его строится на дословном толковании древних писаний.
53
Schube, Sam. “Hallowed Be Thy Hypepriest: The Pastors Who Dress Like Justin Bieber.” GQ. August 7, 2017. https://www.gq.com/story/hypepriests-pastors-who-dress-like-justin-bieber.
Вместо того чтобы сделать шаг навстречу друг другу и попытаться адаптировать верования к стремительно меняющемуся и модернизирующемуся миру, эти евангелические церкви обнаружили, что поставить все на традицию – неожиданно действенный способ расширить охват. Похоже, многие верующие, едва не захлебнувшиеся в море неопределенности, только рады обрести наконец твердую почву под ногами.
Умеренный центризм едва ли способен удержать тех искателей истины, которым претят доктрины фундаментализма и которых при этом захлестывают неопределенность и сложность. Те, кого не влекут посулы мегацеркви-все-включено, не всегда попадают туда, куда рассчитывали Харрис и Хитченс: в царство разума и рациональности. Нередко их заносит в другую крайность – они впадают в нигилизм.