Перешагнуть через смерть
Шрифт:
– Нас было четверо, – из последних сил проговорил Алекс. – Мне нужна еда. Много еды.
– Никто не разрешит, это же врачи.
– Сделай, чтобы разрешили. И почему я стал украинцем? Я даже украинского не знаю.
– Неважно. Это была самая подходящая легенда, мы пожертвовали на нее уже заготовленную личину из другой операции. Все, отдыхай, иду разгадывать твои загадки.
– Мне нужна… – Алексу не удалось договорить. Шеф махнул рукой и испарился. Через какое-то время появился медработник и принялся на ломаном русском объяснять, почему Алексу нельзя есть. Аргументы были те же, что
Время остановилось. Алексу казалось, что он будет лежать в этой чешской клинике целую вечность, а потом еще столько же, и еще, и еще… Желудок так же будет требовать еды, а тело – отдыха от боли. Он высосал все желе, что ему принесли, но никто не спешил заменить емкость на новую. Сколько продолжается эта пытка? Ему все равно, что час, что вечность, боль и голод мастерски растягивают время.
Оказалось, что измученный болью и голодом мозг способен сгенерировать очень здравую идею. Алекс сумел подозвать к себе одного из мордоворотов-охранников и попросил, чтобы тот срочно связался с Электриком.
– Ты не спишь? – удивился Электрик. – Мне обещали, что ты будешь долго спать. Слушай, мне не до тебя, лечись…
– Я умираю, – прохрипел Алекс в мобильник. – Только ты один можешь меня спасти.
– Что такое?
– Ты должен заставить своих людей, чтобы они меня тайком покормили.
– Хватит… – начал было возражать начальник, но Алекс его перебил:
– Электрик, ведь по документам я уже мертв. Доверься мне, ты ничем не рискуешь. Если еда меня убьет, документы просто совпадут с реальностью. Если все будет нормально, а я знаю, что будет, ты спасешь мне жизнь по-настоящему.
– Посмотрим, – буркнул Электрик, – передай мобильник моим людям.
– Командуй! – потребовал Алекс от начальника и передал мобильник.
Для пробы телохранители добыли для Алекса детские сосиски. Немного, вряд ли больше полкило. Украдкой, пока агенты Европола прикрывали подходы к палате от медработников, Алекс расправился с едой. Просить добавки было бесполезно, а организм, получивший порцию строительного материала для внутренних ремонтов, позволил уснуть.
Следующий день начался с медосмотра. С Алексом обращались почти как с бесчувственным манекеном, а не с тяжелораненым. А после просвечивания в трубе сканера, похоже, просто потеряли к нему интерес. С большим трудом Алекс разговорил доктора и понял причину этой бесцеремонности и утраты интереса.
– Ничего особенного, – сказал доктор. – Ваши люди, с одной стороны, перестраховщики, с другой – разгильдяи. Они сказали, что вы сорвались со скалы и у вас подозревают значительные повреждения и разрушения внутренних органов. А это – верная смерть, даже если медицинская помощь прибудет немедленно. Но они тащили вас через две страны! Мы вас немедленно просканировали. И, кроме крайней степени истощения, ничего не нашли. Ну, несколько ушибов. Сколько времени вы пролежали в ущелье?
– Понятия не имею, – искренне ответил Алекс, надеясь, что до уточнения дат разговор не дойдет.
– Правильная диета поставит вас на ноги недели за две, – даты врача не интересовали. – Сейчас мы подтвердили результаты первого сканирования. Все просто прекрасно. Будете получать инфузии…
– А как с едой?
– Да, я уже наслышан о вашем желании есть, – заулыбался доктор. – Будет вам еда. Но пока в очень ограниченном количестве.
Алекс протелепатировал эскулапу точный адрес, куда он мог засунуть свое ограниченное количество. Врач был не силен в чтении мыслей, потому и покинул палату в хорошем настроении. А сам Алекс переключился на обработку своей охраны. У него был железный аргумент: он не умер от вчерашней трапезы, значит, как минимум сосиски для него безвредны. Без ограничения! И продуктовый конвейер заработал…
Следующим утром Алекс встал с постели. Чем вызвал переполох среди медперсонала. Но когда все убедились, что он вполне держится на ногах, то даже разрешили в сопровождении телохранителей и медбрата подняться на крышу. Оказывается, там был устроен очень приличный садик. Конечно, перемещался Алекс не пешком, а на кресле-каталке. После того, как медбрат ушел, один из телохранителей был отправлен за едой. Слегка ошарашенный напором охраняемого, он уже не спорил. Кажется, жизнь налаживалась.
К вечеру Алекс чувствовал себя почти здоровым. Несмотря на это, тело болело, ускоренное заживление и наращивание тканей даром не давались. Аппетит, похоже, становился все более зверским. Назревала явная необходимость обратиться к Электрику, чтобы тот помог выбраться из клиники.
Ночью Алексу приснилось, что он просматривает свой список контактов. Числясь погибшим, он не мог обратиться за помощью ни к кому из старых друзей. Или кто-нибудь из них все же достоин доверия? В голову приходило только одно имя – Николь Вэнс.
Пробуждение было неожиданным. Если бы рядом с медбратом не стояли телохранители, Алекс бы точно подумал, что его в очередной раз похищают. Солнце, судя по темному окну, еще не выглянуло, восстанавливающийся организм требовал свою порцию сна. Какого черта его подняли так рано?
В роли черта на этот раз оказался Электрик. Он терпеливо ждал, пока судорожно зевающего Алекса вывели на крышу, пошел навстречу подчиненному, обошел его, критически разглядывая.
– В чем дело, шеф? – Алекса стал напрягать этот утренний спектакль. Рассветные лучи только начали окрашивать небо в розовый цвет. Здание клиники возвышалось над одно-двухэтажными домиками поселка. Тишина. Ни машин, ни голосов. И телохранители, как те, что были с Алексом, так и те, что пришли с Электриком, не издают ни звука. Кто бы мог подумать, что тишина так действует на нервы?
– Шеф, может, тебе и нравится меня нервировать, но мне как тяжелораненому показана спокойная обстановка. Длительный сон тоже очень нужен, – Алекс старался говорить шутливым тоном. Злить начальство в щекотливой ситуации «живого покойника» – последнее дело. – Если ты меня разбудил так рано, значит, есть очень серьезная причина. А раз молчишь почему-то, значит, новости у тебя плохие. Не томи.
Электрик распорядился, и охрана рассредоточилась по периметру крыши. Алекс же с начальником уселись на скамейке в центре.