Пересмотр
Шрифт:
— Тебя как зовут? — спросил он девушку, хотя прекрасно знал её имя (и это было так необычно).
— Много будешь знать, скоро состаришься, — назидательно ответила она, но видимо слегка повысила голос.
— Так, Король Вероника, это что ещё за разговоры в классе, — повернулся к ней учитель, — и почему тетрадь ещё не открыта? Опять опоздала?
— Извините, Николай Николаевич, — вежливо ответила девушка, — мы… знакомы с Алексеем, вот я и решила… ну…
— Поддержать его морально? — закончил учитель за неё. — Что ж, хорошо. А нельзя ли перенести это мероприятие на перемену? Очень, знаете
Вероника с готовностью кивнула головой, и учитель вновь повернулся к доске.
— Спасибо за поддержку, Ваше Величество, — ели слышно прошептал Алексей, практически не шевеля губами, и тут же едва не подскочил на стуле. Девушка его ущипнула.
— Это тебе за "Величество" — прокомментировала она свой поступок.
Боль была хоть и не сильной, но необыкновенно реальной для воспоминаний. Удивившись этому, молодой человек едва не вылетел из прошлого, но как-то сумел удержаться.
«Ни фига себе, пересмотр! Всё чудесатее и чудесатее!»
На перемене Малеев вышел в коридор вместе со всеми. Это было невероятно. Он в общих чертах помнил события, которые с ним происходили в то время, но детали… детали, конечно же, нет. Вот, например, щербинка на полу, или надпись на стене у питьевого краника «Вода отравлена! Фантомас». Что это? Фантазия? Или чудо памяти? Впрочем, надпись точно была. Её он вспомнил: запоминающаяся, в общем, надпись.
Лёгкий укол пальчиками по рёбрам заставил Алексея вздрогнуть и обернуться. Это была Вероника, конечно. Ну, вот и ещё одна веха прошлого. Вспомнил Малеев и свою реакцию на этот тычок — оскорблённое самолюбие, глупое возмущение. Вот только слишком рано всё произошло. В реальности Ника сделала это дней через пять-шесть после первой встречи. Что это? Течение событий изменяется? Фантастика!
Алексей не стал негодовать и возмущаться. От возможности действовать по-другому ему было очень хорошо на душе (как и от общества Вероники). Он посмотрел на девушку по-новому и вдруг с удивлением осознал, что, похоже, тоже нравится ей.
— Почему ты сказала, что мы знакомы? — поинтересовался он, улыбаясь.
— Да так, чтоб отмазаться.
Она стояла рядом, чертовски симпатичная, спортивная, высокая. Он и забыл, какая она высокая.
— Знаешь, а мне приятно было.
— И почему же? Неужели влюбился?
Такой вопрос ввёл бы раньше Алексея в жуткое смущение, на это, вероятно девушка и рассчитывала.
— Я ни кого не знаю в вашем классе, а тут вдруг у меня появилась знакомая, — пояснил Алексей невозмутимо, — приятно. Это ответ на первый твой вопрос. На второй отвечать?
— Да ну тебя! Ты ненормальный какой-то.
— Это хорошо или плохо?
Девушка посмотрела ему в глаза. «Ух» — перехватило дух у Алексея.
— Хорошо, — сказала она и улыбнулась, — с тобой интересно. Может, ты и целоваться умеешь?
Теперь уже Алексей воззрился на Веронику. Безусловно, это была подначка, но и некоторая проба дна тоже.
— А если я скажу, что умею? — ответил он после некоторой паузы. — Это не сильно тебя смутит?
Но это её всё же смутило. Рановато для своего возраста она затронула такую тему, и не ожидала услышать столь взрослый ответ от своего
— Дурак, — вырвалось у неё, — и хвастун, — добавила она, справившись со смущением. — А если придётся продемонстрировать?
— Тебе? Без проблем, — отпарировал Алексей, понимая вдруг, что этот ответ как раз не будет для неё неожиданным. Нормальная реакция парня на "слабо". — Только чтобы никого рядом не было.
— Ловлю на слове, — хихикнула девушка и убежала в класс.
«Уфф! Ничего себе завязочка» — подумал Алексей и пошёл за ней следом. Зазвенел звонок.
На последующих уроках всё было без происшествий. Вероника словно забыла о нём, полностью переключившись на занятия. Пару раз вызывалась к доске, отвечала безупречно. В общем, проявила себя как прилежная ученица. Алексея это слегка удивило, по прошлым своим воспоминаниям у него не сложилось о ней впечатления как об отличнице. Скорее как о взбалмошной авантюристке и хулиганке, которая постоянно досаждала ему на уроках, так что доставалось обоим. Однако, под конец ему пришлось признать, что это скорее обычное для неё поведение. Учителя относились к её успехам спокойно, как к чему-то привычному. А Наталья Васильевна, учитель истории (или историчка, по-простому), даже высказалась в том смысле, что новичку, дескать, повезло сидеть с Вероникой за одной партой. На что новичок не преминул выразить своё восхищение (стараясь, правда, не быть услышанным учительницей), и тут же получил пинок под столом, в очередной раз убеждаясь в незаурядном слухе соседки.
На уроках физики и математики удалось блеснуть и ему, воспользовавшись своим, правда, незаконченным пока, но всё же высшим образованием. Этим он сразу заслужил уважение учителей и прозвище "учёный" от Вероники. Впрочем, как подсказывала ему память, от естественного хода истории в этом пункте не было отклонений. Ну, или почти не было. Просто в этот раз "учёным" его обозвали вполне доброжелательно и даже с некоторой долей удовлетворения. Типа «неплохо-неплохо, молодой человек, заслуживаете привилегии находиться подле моей особы».
«Но почему же в прошлый раз было по-другому? — удивлялся Алексей. — Неужели я на неё так разлагающе влиял своим тупым поведением? Учителя, наверное, стрелялись. Нда, нас ведь потом, кажется, и рассадили друг от друга».
Но вот закончился последний урок, и Алексей, собрав свои вещи, вышел из класса. Вероника поджидала его неподалёку и, увидев, протянула ему свою школьную сумку. Малеев проявил недюжинную сообразительность и сумку принял.
— Теперь я твой кавалер? — уточнил он.
— Не знаю ещё, — ответила девушка, игриво поблёскивая глазами, — я, видишь ли, не очень-то люблю врунов. Ты ведь не врун?
— Если б я не хотел с тобой встречаться, то сказал бы, что я врун. А так я искренне заявляю, что я самый честнейший человек на свете. Потому что… — Алексей на мгновение запнулся, — потому что ты мне очень нравишься.
Вероника стояла перед ним слегка покрасневшая, и глаза её, казалось, сияли каким-то необычным завораживающим светом. Она твёрдо взяла его за руку и затащила в ближайший класс, который, хвала господу, оказался пустым. Закрыла дверь, прижала к стене и, обвив руками за шею, с жаром поцеловала.