Переспать на удачу
Шрифт:
И выходило, что они просто живущие рядом одинокие люди, которым и нужно-то всего ничего - немного тепла друг от друга.
Кончилось это тем, что мачо, проснувшийся в Алексе, нежно погладил жену ладонью по щеке, коснулся пальцами губ и спросил шепотом:
– К тебе или ко мне?
– К тебе, - задыхаясь, ответила Нелли, - У меня в любой момент может Эмма прийти.
Что сказать, финал водевиля был достоин Толстого и Достоевского.
***
Странное дело, после той сцены в кафе настроение у Майи Суховой было приподнятое весь день. Даже как-то отошли
И вдруг застыла. Там он. Сидит на скамейке. Сердце замерло, а потом заколотилось как бешеное. На лицо неожиданно наползла улыбка. Кот уставился на нее, наклонив усатую морду набок и как-то даже умудрился хитро прищуриться. Тут она спохватилась:
– Нечего на меня так смотреть, Василис. Никого я не ждала.
– Да что ты? А я и не сомневался, - ей показалось, что кот изобразил ехидную ухмылку. Не только чеширские коты умеют улыбаться.
– И нечего так ехидно улыбаться. А то получишь одну вермишель вместо тефтелек.
– А вот это было жестоко! Лишить меня тефтелек!
– кот обиженно отвернулся, сполз со стула и, задрав хвост, важно покинул кухню.
***
Сергей тоже заметил, что пост на скамейке этим вечером не пустует. С некоторой тревогой незаметно наблюдал за матерью, она сегодня была весела, шутила. Ну раз так... Сделаем вид, что ничего не происходит.
***
На это раз повидаться с Майей Михайловной Суховой в NN Университет пришла Эмма Беспольская. Когда Майе Михайловне передали, что еще кто-то из семьи Беспольских пришел к ней, просит уделить немного времени для беседы и готов подождать в вестибюле, она просто расхохоталась. Конечно, она встретится, у нее двадцать минут свободного времени, сейчас спустится в вестибюль. Филипп Рудинский, случайно оказавшийся рядом, не мог удержаться, любопытство оказалось сильнее. Он пошел вслед за Майей.
Майя Михайловна спустилась в огромный холл родного Универа, где ее ждала дочка Алексея Беспольского. Откровенно говоря, женщина недоумевала, зачем она могла понадобиться этой девушке. А Эмма Алексеевна Беспольская тем временем разглядывала доски с разнообразнейшей информацией, висевшие на стенах. Увидев Майю Сухову, улыбнулась и пошла навстречу
– Добрый день, Майя Михайловна.
– Добрый день.
– Я пришла поблагодарить Вас.
– За что?
– О, благодаря Вам родители помирились, они... Знаете... Как будто наконец смогли увидеть друг друга. Спасибо.
– Ох, - Майя отмахнулась с улыбкой, - Я ничего не сделала.
Эмма еще раз осмотрелась вокруг:
– Здесь учился папа?
– Да. Мы здесь учились. А сейчас я здесь преподаю.
Эмма кивнула. Майя заметила интерес девушки к происходящему в холле и спросила:
–
Девушка только собиралась ответить, как вдруг ее взгляд сфокусировался на чем-то за спиной Майи. Майя обернулась, к ним подходил Филипп. Вид у него был неожиданно заинтересованный. Подошел, поздоровался. Состоялось взаимное чопорное представление участников этой сцены, достойное викторианского романа. И тут Эмма, стрельнув в Филиппа Павловича Рудинского плазами, спросила Майю Сухову:
– А скажите, у вас иностранные студенты учатся.
Майя только собиралась ответить, как вместо нее заговорил Филипп. Он слегка насмешливо оглядел девушку и мягко, но уверенно ответил:
– Да, но это не каждому по зубам. Тем более...
Договаривать не стал. Мол, сама пойми. Эмма выпрямилась, задрав подбородок и слегка прикусив губу, смерила его оценивающим взглядом с ног до головы, а потом выдала:
– Вы, господин Рудинский, плохо знаете Беспольских. До свидания, Майя Михайловна. Я не прощаюсь.
Бросила ему еще один взгляд, в котором ясно читался вызов, и ушла. Слегка ошарашенная Майя взглянула на своего коллегу и друга. Тот пристально и как-то хищно смотрел девушке вслед. Куда делась его флегма, его сутулость, руки в боки уперты, даже ростом выше стал. Потом словно пришел в себя и повернулся к Майе, пытаясь вести себя, как ни в чем не бывало. Но поздно, она-то все заметила.
– Быка за вымя, говоришь? Ну-ну...
– подумала Майя, а вслух ехидно спросила, - Вам на лекцию не пора, господин Рудинский?
Глава 16.
Вечером пошел дождь. Майя тревожно выглядывала в окно. Сидел он. Сидел там, под дождем. Как немой укор. В конце концов, не выдержала, накинула плащ, взяла зонт и вышла. Когда она уже была в дверях, ее окликнул Сережа:
– Куда на ночь глядя? Дождь во дворе.
– Мне надо...
– Какого черта!
– взбеленился сын, - Пусть катится к себе! Нечего сидеть тут, давить на жалость!
– Сережа! На улице дождь.
Сын зло фыркнул и ушел к себе в комнату.
Дождь припустил сильнее, Влад успел промокнуть, но не хотел замечать этого. Он сидел здесь, вспоминая, как провожал Альку. Вид у Альки теперь был умиротворенный и слегка смущенный одновременно. Будто отгреб от жизни подарок, но сам еще толком ничего не понял. Повезло парню, его Нелька рядом с ним, в глаза смотрит, пылинки сдувать готова. Дочка... Тоже с ним... Эх...
Майю он заметил не сразу, был погружен в свои мысли, только когда она подошла вплотную. А как заметил, задохнулся от неожиданности, онемел.
– Влад, иди домой.
– Нет, - мужчина качнул головой, потупился.
– Влад, дождь на улице.
– Ничего, - не поднимая головы.
– Влад... Чего ты хочешь...
О, он много чего хотел, очень много... Но просить об этом не решался. Потому сказал самое простое, человеческое:
– Есть хочу, Майка... голодный я... Котлеток бы...
– и посмотрел на нее и сглотнул.
Добил. Добил он ее этим жалобным 'котлеток'.
У нее набежали слезы:
– Пойдем. Не надо сидеть под дождем. Ужином накормлю.